Слоны и песок. Дмитрий Болотов
отличает ворону от голубя. Голубь то и дело клюет (голубь в Курорте тем и поразил меня, что делал необычные движенья). Ворона, прежде чем сделать действие клювом, делает множество разнообразных действий, и за ней стоит понаблюдать.
Ворона на моем лугу. Ветер шевелит вокруг нее короткую траву.
В траве две птицы: важная ворона и неважный скворец, чуть видный из травы.
Вот бабушка любознательная, что спрашивала про апостола Андрея, оглядываясь, направляется к кладбищу, где клюют землю утренние скворцы.
Приятно и оттого, как скворец проворно движется в траве, и как быстро трр, взмахивая крыльями, перелетает.
Утром парень в бежевом пиджаке с маленькой сумкой оглянулся на такого же бежевого голубя.
Среди мокрой скошенной травы деловито прохаживаются две вороны.
За оградой кладбища далекие скворцы. Я назвал деловитой ворону. Так вот, деловит и голубь. Но не скворцы.
По дороге на ужин на клумбе я видел дрозда. Дрозды одиночки, а скворцы, так же как и воробьи, стайные птицы.
Юра красный
На стене дворца, обращенной к церкви, студенты академии Приборостроения нарисовали околометровый х-й. Пока решался вопрос, кому закрашивать: церкви или приборостроителям, х-й продержался. Юра ходил в поисках краски. Петросян обещал студентов.
Юра красит у дворца оградку газона. Саша-каратист попил св. водички и, присев на корточки, вылил остаток себе за загривок.
Над зеленой поляной плавно пролетел кусок полиэтилена и застрял в кроне.
Юра стелит полиэтилен, чтобы не запачкать землю краской, и подкладывает под себя поролон.
Юра нюхал цветочки, а от самого пахнет вонючей краской.
А в другом окошке тоже мужички: на корточках красят оградки, и благоухают цветочки.
Настоятель учит, как действовать в случае вторжения «Пусси Райот»:
– Главное, Димыч, камеру выбивай. Камера выбивается точным ударом в челюсть.
Пророк: Вам художник нужен? Патриарх отвечает: не нужен. Значит, и ничего вам не нужно. И ничего вам не светит!
Настоятель дал задание пересчитать крестики на Феодоровской, и повесить еще три. Когда-то я вешал крестики, икона выскочила из киота, ударилась о подсвечник, и Богородица получила ссадину под глаз. А крестики кинулись врассыпную.
Зина про Пророка: такой слух у него… Про себя говоришь – а он отвечает.
На обеде Володя с дьяконом обсуждали глобальное таянье льдов, а от него перешли к потоплению кораблей: от потепленья к потопленью.
Насчитал на Пророке четыре рубашки. Пуговиц недочет. Поверх рубашек серо-зеленый плащ, заколот английской булавкой.
Настоятель сжег блокнот с моей любимой бумагой. Я писал на ней месяцами, а хватило б на годы.
За трапезой Володя говорит, что в войну женщины с танкистами предпочитали не связываться. Они вечно чумазые, и гибли часто. Вот летчики, другое дело.
Листочки кинули в печку, и никто на них ничего не написал.
– Так не празднуется