ЕВА УИК. Книга третья. КАПИТАН ДЖОН. Елена & Михаил Крамер
кажется. Я не верю.
– И я не верю… Потом был французский легион. Война. Зачем я поехал на войну? Чтобы попросить прощения у себя самого, того маленького меня. Я забирался в самые опасные места и выходил живым. Я чувствовал удовлетворение. Я мужественный. Я мужчина.
– Ты думаешь, ты маленький простил себя большого?
– Не знаю.
Лора погладила меня по лицу.
– Мне кажется простил… Тебя возбуждает, когда тебя делают «нижним» в постели, но не в жизни. И чтобы тебя уволили не за пульт в жопе, а за пьянку и драку с охранниками Кьюстдуритцы. Тебе плохо? Ты страдаешь от морской болезни? Может помедитируешь?
– Медитировать приятно, когда у тебя все ок.
Подумал, что медитировать – почти как мастурбировать.
И уснул.
Проснулся уже днём. Качало не сильно, слабее, чем вчера. Дневной свет из иллюминатора. Шлепки днищем о воду. И гул – гул скорости.
Где Лора? Ее нет в постели. Лишь запах, аромат моей женщины.
Послевусие…
Как маленький мальчик спросонья желаю видеть рядом взрослую добрую женщину.
В Лоре никогда не просыпался материнский инстинкт по отношению к своему мужчине. Она повторяла, что роль жены-матери не её.
Послышались голоса из кают-кампании. Умылся. Выбрался к народу.
– Макс, Макс! – щебетала Эмили. – Мы разогнались до пятнадцати узлов. Правильно я говорю?..
Вопрос был направлен не ко мне, а к малышу Джонни. Тот стоял у трапа, надевал штормовую куртку для верхней вахты. Кивнул на вопрос, как будто он был экспертом в морском деле, растянул губы в доверительной ухмылке. Нацепил черные очку. Рядом с Эмили развалился на диване Пол. Сахалин в это время сидел на крутящемся кресле капитана, уткнувшись в приборы. Его ржавая седина топорщилась как сноп пересохшей пшеницы, развороченный степным ветром.
– Южак. Хорошо дует, – сказал Сахалин.
У Сахалина были когда-то небесного цвета глаза. Даже и теперь слегка потускневшие они добавляли шестидесятипятилетнему капитану молодого задора. Но мохнатые рыжие брови, торчащие во все стороны, глубокие борозды на прямом широком лбу, крючковатый нос в черных крапинах, впалые щеки, обтягивающие выпяченные желваки, придавали его внешности образ человека бывалого.
– Как я и планировал, – продолжал капитан, – мы идем курсом «север – северо-запад» со скоростью примерно пятнадцать узлов, как верно заметила Эмили. Сейчас около двух часов дня. К шестнадцати на такой скорости мы пройдем еще миль тридцать. Итого отдалимся от Уналашки на сто пятьдесят с лихвою миль. Предлагаю через час-полтора поворачивать обратно.
– А Лора где? – спросил, оглядевшись.
– На вахте, – ответил Сахалин.
– Одна?
– Твоя Лора, Макс, очень умная женщина. Схватывает на лету. Из неё получится хороший моряк.
– Как капитан Джон?
– Почему бы и нет.
Яхта заметно кренится на правый борт. Мы шли левым галсом, максимально приведясь