Прощание с «Императрицей». Юрий Иваниченко
из этой оперы. По родительскому благословению, значит? Так, что ли?
А из всего этого следует, что им с барышней Нелидовой надо немедленно жениться. По меньшей мере обручиться. Ибо всё. Приказ по Водолазной школе и по Морскому генерал-квартирмейстерства штабу отдан. Пора. И так уж не то, что кому-то, но и самому себе трудно было объяснить, с чего это вдруг всё рвавшийся в морское сражение Васька (да ещё с детской кличкой «Варяг»!) выдумал ни с того ни с сего на полпути к своему первому боевому плаванию завернуть вспять, доучиваться-переучиваться.
Да, конечно, много тут сыграла гримаска отчаяния на лице Нины, которую она не успела спрятать, когда – весною – услышала, что вот уж и отправляться Васеньке в Севастополь. Из которого она, как назло, сама только что приехала, чтобы жить в Петрограде с папенькой, учиться. Разминулись.
И сказать кому – не поверят. И вообще сказать неудобно, особенно с оглядкой на самого себя, хотя бы вот тут, – в витрине, в промежутке между портретами томных девиц на манер «танцовщицы Клео», бравыми гусарами царского Депо и под золотыми буквами: «Первое электрофотографическое художественное ателье» на Привокзальной. Отражается тут мичман Иванов в белом парадном кителе морского офицера, но с трогательной медью солдатского Георгия на груди. И не смотрите, что по-мальчишески вихры лезут из-под лакированного козырька, и росточком он – не в Депо царской свиты. Вот ведь – орден, самый что ни есть окопный. Вот и матёрая папироса на детски-пухлой нижней губе.
С неё, с папироски этой, вчера всё и началось, с неё весь день не задался, чтобы разрешиться уже к полудню таким торжеством, что и сейчас мичман Иванов не совсем может понять: стоит ли он на загаженной мостовой Привокзальной площади или на капитанском мостике дредноута «Элизиум» – всё смешалось.
Вчера же, глянув из-под вуалетки на мужественную папиросу, пыхтящую в куриной гузке Ивановских губ, барышня Нелидова только и заметила:
– Смешно как. Всякий раз, как смотрю на тебя курящего, сразу припоминаю рекламу из «Ведомостей»: «Если ни уговоры, ни угрозы на вашего ребёнка не действуют, приучите его хотя бы курить механические папиросные гильзы Кане, к ним не прикасалась ничья рука и они совершенно гигиеничны…» Выбросьте эту гигиеничную гадость, господин мичман. Нам пора…
Кто, неровён час, не переживал в своей жизни ничего подобного, не оценит, насколько же трудно сказать Ей, Единственной, что совершенно неизбежно и не далее как послезавтра им придётся расстаться. Возможно, что и надолго… Если она прямо сейчас не согласится выйти за него замуж или хотя бы обручиться с тем, чтобы как можно быстрее приехать к его месту службы и там ожидать его очередного возвращения из славного боевого похода.
Васька-Варяг преодолел трудность.
Хотя стоило это ему таких усилий, что он безропотно согласился пока что на обручение и на подождать хотя бы годик до окончания её начального курса.
Особенно безропотно потому, что рот его был надолго закрыт нежнейшими губками Ниночки Нелидовой.