.
наездов вся восточная часть Переяславщины лежала в руинах и пепелищах.
Игорь задумался: куда идти? На Переяславль? Сгоряча решил осадить и штурмовать столицу Владимира. Но здравый смысл подсказывал, что осада может затянуться на много дней и недель, настанет весна, бездорожье, бескормица… Так и поражение можно потерпеть. Тогда повернул на Глебов, небольшой молодой город, заложенный отцом Владимира – князем Глебом, сыном Юрия Долгорукого.
6
Ждан выехал из леса следом за князем, ведя в поводу запасного коня. Глянул – и сердце замерло. Это же Глебов! А там жилище деда Живосила, там и Любава…
Игорь остановился неподалёку от города, поднялся на стременах и мечом указал вперёд:
– Дружина моя! Воины! Вот перед вами Глебов – вотчина Владимира, вашего обидчика! Возьмите его! Не жалейте никого – ни мужчин, ни женщин, ни детей! Все, что там добудете, ваше! Вперёд – и пусть дрожит и плачет князь Переяславский!
Грозный боевой клич донёсся в ответ на эти слова:
– Вперёд, северяне! За князя!
И в следующий миг задрожала и застонала под копытами коней земля. С гиком, свистом, криками двинулись на Глебов сотни Игоря, охватывая полукругом притихший посад.
На деревянной церковке вдруг гулко забил в набат колокол, заметались по дворам и по улицам люди, безысходным отчаянием взвился в небо детский визг и душераздирающие крики женщин. Напавшие промчались к крепости и, пока стража не пришла в себя, ворвались в ворота, как вихрь. Падали в снег, под ноги коней, немногочисленные защитники города, они никак не ждали нападения, а за ними начали падать, как скошенная трава, и мирные жители.
Захваченный могучей лавиной, Ждан невольно оказался на одной из улиц. Что тут творилось! Северяне набрасывались на глебовцев, как на своих злейших ворогов, топтали конями, рубили мечами, кололи копьями, вязали арканами. Ни детский плач, ни женские мольбы, ни мужские проклятья не останавливали их.
А что же станется с Любавой? Что с дедусем Живосилом? Ведь смертельная опасность им угрожает!
Ждан с трудом выбрался из полыхающего пекла и стремглав помчался к околице посада. Вот и знакомая хатка. Возле двора пара осёдланных коней. Значит, северяне добрались и сюда! Тяжкое предчувствие сжало сердце юноши. Неужели опоздал? Накинул на забор поводья коней – своего и княжеского запасного, птицей слетел с седла, распахнул ногой калитку.
Вбежал во двор – и ужаснулся: поперёк протоптанной в снегу тропинки лежал навзничь дед Живосил. Из его рассечённой головы тонкой струйкой стекала кровь. Лёгкий ветерок ерошил седую бороду, а худая жилистая рука сжимала топор, которым старик, видимо, оборонялся. Над ним склонился лучник из молодшей дружины и стягивал с мёртвого сапоги.
Не помня себя, Ждан вырвал из ножен меч и плашмя огрел грабителя по крестцу, тот застонал и свалился, пропахав носом снег.
– Мерзавец, я прибью тебя!
Тот, вскочив, схватился и сам за меч, но, узнав княжеского конюшего, взмолился:
– Не убивай меня! Не убивай!