Князь Игорь. Витязи червлёных щитов. Владимир Малик
там одни трупы убиенных людей и головешки от спалённых хижин… Тогда и надумал, что иного пути нет, как везти её в Киев, к Самуилу… Он приветил нас и повёл её лечить к Славуте.
– Ты видел Славуту? Как он там?
– Крепкий, здоровый… Вспоминал тебя, княже.
Лицо Игоря на миг просветлело.
– Добрым словом иль лихим?
Ждан замялся, потом выпрямился и, глядя в глаза князю, сказал:
– Да… И добрым… и лихим.
– За что же лихим?
– За Глебов, княже…
– За Глебов… Гм… Это ты ему разболтал?
– Карай или милуй – я, княже… Должен был правду сказать… Однако слухи и так дошли бы… Разные… Я же ему только правду… Как было…
Игорь насупился. В глазах вспыхнул холодный блеск.
– И князь Святослав знает?
– Знает, княже… И не только знает, а и письмо тебе со мной прислал.
Ждан достал из-за пазухи тугой свиток пергамента. Игорь торопливо сорвал восковую печатку, впился глазами в размашистое великокняжеское послание. И чем дальше читал, тем становился мрачнее.
Потом бросил свиток на стол и разразился бранью:
– Проклятье! Он называет меня отступником, погубителем земли Русской. Будто не князь я, а холоп! Будто он святой, а я грешник!.. А кто у нас Чернигов отобрал? Кто в течение стольких лет поднимал меч на великого князя Киевского Рюрика Ростиславича, пока не заставил его поделиться властью? Кто разжигал межусобицы между русскими князьями – я или он? И после всего этого он смеет бросать мне упрёк, что я-де отступник! Проклятье! – Тут Игорю в голову пришла какая-то новая мысль, и он вдруг странно взглянул на Ждана, схватил за грудки, тряхнул изо всех сил: – Это ты, холоп, оговорил меня перед Святославом? Ты наболтал ему лишнее про Глебов? Да ещё осмелился привезти сюда это неправедное письмо, будто не мог догадаться, что тут ждёт тебя! Иль, может, понадеялся, что заступничество Святослава от всего защитит? Ты – смерд, холоп, раб! Я вытащил тебя из грязи, а ты меня так отблагодарил?
– Княже, о чём ты говоришь? – воскликнул ошеломлённый Ждан. – Как бы я посмел тебя оговорить? И для чего? Разве правду о разорении Глебова можно скрыть? Неужто князь Святослав не узнал бы об этом и без меня? И разве я мог отблагодарить тебя злом за добро?!
Но Игорь уже и слышать ничего не желал – так сам себя распалил.
– Эй, люди! Взять этого негодника да в поруб его! В путы железные! – кричал во весь голос.
Вбежали дежурящие за дверями два гридня. Как спущенные с цепи псы, набросились на юношу, заломили руки, потащили во двор. Не успел Ждан опомниться, как его втолкнули в тёмный сырой подвал под крепостным валом. Быстро, со сноровкой прикрепили ногу к цепи, вмурованной в стену, и швырнули на кучу трухлявой, затхлой соломы. Стукнула дверь, заскрежетал засов – и в подземелье наступила тишина. Глухо, холодно, как в могиле.
Вот и случилось то, чего он опасался, когда сюда ехал. Несмотря ни на что – ни на правдивый рассказ, ни на напоминание о Славуте, ни на заступничество князя Святослава, – Игорь расправился с