Князь Игорь. Витязи червлёных щитов. Владимир Малик
Игоря и одновременно на себя досадовал, что дал повод Игорю для нападения. Главное – не уберёг свою землю и своих людей от его мести, не подумал, не сделал ничего для этого.
Ивашко стоял ни жив ни мёртв. Съёжился, втянул голову в плечи и, по всему видно было, ждал, когда гнев князя падёт и на него.
В это время к князю подошла перепуганная услышанным княгиня Забава. Светло-красное платье свободно облегало её стан. В глазах стояли слёзы. Она положила свою руку на руку Владимира:
– Что, мой княже? На Игоря с мечом пойдёшь?
– Да, пойду! Он всегда не любил меня! Ненавидел! Я за всё ему отомщу!
– Но ведь ты первый, княже, его обидел! Ты послал на его землю свои полки!
– Я его людей не дозволил убивать! – повысил голос Владимир. – Ну, потрепал для острастки несколько его городков и селений – только и всего… А он кровь пролил!
– Княже, я поеду в Чернигов к отцу, князю Ярославу. Он вас помирит…
– Об этом и не думай! Пока жив буду, ничего не прощу Игорю! Я сейчас же отправлюсь, догоню его и покараю оружной рукой! – И тут же приказал тысяцкому: – Шварн, труби сбор! Немедля выводи дружину! Мы его догоним – и пусть Бог рассудит нас!
Шварн выбежал из покоев. Ивашко, не разгибая спины, выскользнул вслед за ним.
Забава горько заплакала. Она очень любила мужа, прямодушного и бесстрашного князя Владимира, и с первых дней замужества стала бояться, что потеряет его. Забаве ещё до свадьбы нагадала ворожея, что счастливою будет в замужестве, но недолго продлится её счастье.
– Я боюсь потерять тебя, ладо мой! – уронила голову на его плечо.
Владимир погладил пышные чёрные косы жены, поцеловал в голову:
– Не плачь, княгинюшка! Ещё не выкован тот меч, что прервёт нить моей жизни!
Всем было хорошо ведомо, что излюбленное оружие князя – меч и что мало кто из самых опытных воинов так умело владел им, как Владимир.
– Да, меч, может, и не выкован, – удручённо, будто говоря сама с собой, произнесла Забава. – Но можно ли то же самое сказать о далеко достающем копье или слепой стреле?
Князь ничего на это не ответил, а легонько обнял её за плечи и подвёл к играющим с нянькой детям.
– Береги их, а обо мне не волнуйся!
В тот же день переяславская дружина прибыла в Глебов. Ещё издалека воины увидели чёрные груды пепла, обгорелые столбы и закопчённые стены, окровавленные трупы на снегу да бездомных собак на пожарищах. Напуганное быстро приближающимися всадниками, в небо взвилось чёрное вороньё.
Кое-где бродили, как потерянные тени, согнутые фигуры глебовцев, которым посчастливилось спастись. Таких было мало, а трупов – не счесть…
Владимир мрачно оглядывал всё. О чём он думал? О своих несчастных подданных, что приняли мученическую смерть не от рук чужеземцев, а от мечей своих же людей? Об Игоре? Или о ссоре с ним в далёком поле за Пслой?
К нему подвели женщину, растрёпанную, простоволосую, с красными от слёз глазами. На расплетённой косе запеклась кровь.
– Когда уехал отсюда Игорь? – спросил Владимир.
– Да