Я люблю дышать и только. Любовь Шапиро
У нее остроумное и неадекватное мышление. И все, что постоянно вижу на экране в ее программе, меня страшно коробит. Но, хорошее отношение и абсолютная уверенность, что Лилька дуркует и просто зарабатывает немалые деньги, примиряет меня с ней. К сожалению, такие претензии можно предъявить почти ко всем каналам. Но меня об этом никто не спрашивает.
– О чем задумалась? – Пристально всматривалась в мои глаза Лиля.
– Обо всем. Бывает время, когда философские мысли посещают голову зрелой женщины.
– Не хочешь говорить, не говори. Все равно придешь, я знаю точно. Я же очень умная, – Лиля поцеловала меня в лобик.
– Я ещё жива, – засмеялась я.
– Пока мы почти все живы, – ведущая сделала, пируэт на высоких каблуках и, подпрыгнув, удалилась в очередной темный коридор.
Дорога в единственное курящее место на земле телевизионного эфира было, как всегда забито до отказа. Я поискала глазами уголок около закрытого наглухо окна и нашла.
– Здесь занято, – неприветливо предупредила меня молодая борзая корреспондентка, небрежно бросая сумку на диванчик. Из открытого рта потертого стильного портфельчика полетели вещички любовно собранные хозяйкой для телевизионной карьеры.
– Пока вы соберете все добро с полу… Видите, многие детальки отвалились, я пока попью кофе, – мило уговаривала я недовольную девушку.
– Старшим у нас везде почет, – язвила девчонка, собирая содержимое баула.
– Вот именно. Кстати, не вы ли пробовались к нам на передачу редактором?
– Я, – гордо, вытянув голову из-под стола, как неоперившийся цыплёнок, проговорила несчастная девочка. Вы передали через своих клевретов, что коробочка полна.
– За знание таких слов как «клевреты» вас стоило взять, – я опустилась на колени и помогла ей собрать оставшиеся побрякушки. – Зайдите ко мне на следующей неделе, только произнесите кодовое слово, – смеялась я.
– Какое? – Удивилась девочка. Меня зовут Таня Сумарокова.
– Клеврет, – тихо на ухо, прошептала я.
– Вот ты где, – Марьяна стонала от тяжести и тепла шиншиллы, но снять явно боялась. – Я нашла нашу подельницу. Она сейчас принесет свои старые кости, как она выразилась. – Ты, кофе догадалась взять?
– Ещё не успела. Уже бегу, Ваше сиятельство. Жаль, что у тебя не горностай. Тогда тебя можно было бы звать «Ваше Величество».
– Иди, острячка. Скоро, нам всем мало не покажется.
Словно подслушав Марьяшино обещание, позвонил Филипп Сергеевич.
– Вы сейчас свободны? Нужно поговорить, – голос был настойчивый и тревожный.
– Прямо, сию минуту не могу. У меня важная встреча, – я пыталась выкрутиться, чтобы сегодня не встречаться. Только после беседы с девчонками.
– Когда же? – не отставал следователь.
– Завтра, у меня, более или менее, свободный день.
– Хорошо. Хотя ваш труп так и гуляет где-то. Вы в курсе.
– Я целый день писала программы. Мне было не до этого, – как можно спокойней отчиталась я.
– Вериться