Оборотная сторона холста. Любовь Шапиро
запыленная с пожухлым выцветшим горошком на ленте, она валялась в дальнем углу, поля у неё были сломаны. У меня появилось неприятное чувство. Зачем кто-то сломал поля, и кто? Я уже забыла, как она выглядела, а шляпка была прелестная, как игрушечная. Словно её надевали на куклу, такой маленький размер был у головного убора Энни. Неужели отец возил её с собой на фронт, или она хранилась в квартире и дожидалась хозяйки, которая так никогда и вернулась больше в этот дом.
Галина 1968 год
Мне всё время, на глаза попадается дурацкая шляпка. Юра уверяет, что этот память о матери, а я чувствую, нет, знаю, что он врёт. Зачем? Я и так всё давно поняла.
Юрий 1940 год
– Я тебя ни разу не видел в институте. Ты на занятия то ходишь?
– Я хожу каждый день, а ты, видимо, редкий гость в мастерской.
– Да, у меня много разнообразных занятий и посещать занятия бездарных педагогов я не собираюсь. Лучше пойти в музей и там рисовать. Кроме того, у меня были блестящие педагоги ещё до института.
Я так старался тебе понравиться. Кажется, при этом говорил совершенно не то. Ты смотрела на меня, то ли с восхищением, то ли с презрением. В зале было темновато, я не очень разглядел.
– А где же ты бываешь, кроме института?
– В общежитие. Я много занимаюсь.
Почему-то при этих словах ты покраснела.
– Я тоже бываю в общежитие, но тебя там не видел. Ты из комнаты то выходишь?
– Выхожу. Ты наверняка забегаешь в другие комнаты.
– Да! Там, где весело и много красивых девушек. Ты же отказалась быть моей музой. Вот я и выбираю среди других.
Энни 1940 год
После твоих обидных слов я убежала с вечеринки. А мне так хотелось потанцевать. Я хорошо танцевала. Ты ведь этого не знаешь, и уже никогда не увидишь. Юрочка, мы всё пропустили….
1980 год
Не только они всё пропустили. Они как раз нашли друг друга. А моя мама? Как же она?
Я надела шляпку, подправила поля и подошла к старому зеркалу. На меня, сквозь почти стёртую амальгаму смотрела молоденькая Энни. Я тут же сорвала головной убор, чуть не выдрав половину волос. Не может быть. Я не могу быть дочерью Энни.
Затренькал телефон.
– Анна, у вас не было мысли о том, что наши родители….
– Не надо продолжать…. Этого не могло быть. Дайте мне дочитать дневник вашей мамы. Всё станет ясно.
– Хорошо, постарайтесь это сделать до конца недели. Я должен уехать.
Почему ему тоже пришла та же мысль в голову. Он же не читает материалы моего отца, да и дневник Энни её сын тоже не освоил. Но что-то нас явно сближает.
Юрий 1943 год
Ты совершенно не умела рисовать тела. Я тебе не рассказывал, но как-то заглянул к вам в мастерскую. На постаменте, как всегда стоял натурщик. Ты даже глаз не подняла на него. Сидела вся пунцовая…. Такая тишина стоит. Ночь. Помнишь, как мы по ночам гуляли по Москве, и я тебе рассказывал о разных зданиях. У тебя ротик всё время был