Дракон над Москвой. Сборник рассказов. Евгений Лазаревич Шварц
и будем сами тогда подводниками!
Лейтенант помолчал, а затем добавил:
– Остальному экипажу наблюдать за поверхностью моря.
Быть предельно внимательными! О любом буруне докладывать!
* * *
В тишине подводной лодки вдруг раздалось: «Командира в центральный пост! Акустик докладывает, слышен шум винтов большого корабля». Хольтман быстро встал, отодвинул занавеску и пробрался в центральный пост.
– Главмех, поднимай лодку на перископную глубину. Посмотрим, что за корабль, – отдал команду Хольтман.
Главный механик стал продувать цистерну деферента, матросы переложили рули глубины на всплытие, лодка подняла нос, и стрелка указателя глубины дрогнула, а затем стала показывать подъем. Хольтман подошел к выходящему из шахты перископу и проговорил:
– Старший помощник, готовь абордажную команду к захвату судна. Акустик, слышно шумы второй нашей субмарины?
– Так точно, господин обер-лейтенант, – ответил тот.
– Надеюсь, что они услышат, как мы продуваем балласт, и тоже всплывут, – продолжил Хольтман. – Ну что, господа, если повезет, то выскользнем из ловушки, какой становится это море, и вправду для нас Черное.
* * *
Паничкин почувствовал, как постепенно от неподвижности стало затекать все тело, особенно ноги. Он осторожно пошевелился, в ответ на движение кожу пронзили тысячи тонких невидимых игл, словно в знойный летний день на него напали рассерженные пчелы. И в этот самый неподходящий момент раздался голос второго пилота, говорившего почему-то шепотом:
– Командир, справа, тридцать градусов, наблюдаю перископ!
Быстро сориентировавшись, лейтенант увидел на воде пенистый след, и какой-то детский восторг охватил его.
«Неужели нашли, наконец-то! А вдруг это не субмарина»? – засомневался Паничкин. И радостное чувство уступило место тревоге. Но уже через некоторое время стало отчетливо видно, что на поверхности моря с двумя короткими белыми усами виднеется, словно обрубок столба, перископ, а сквозь воду темнеется узкое тело субмарины. Вдруг перископ исчез, пропали и пенистые следы. У лейтенанта от отчаяния все похолодело внутри, но через каких-то нескольких долгих секунд перископ вновь появился. А штурман, тем временем припав лицом к бобовому прицелу, стал подавать команды:
– Командир, пять градусов вправо! Еще два! Держать точнее курс!
Паничкин, затаив дыхание, ювелирными движениями педалей и штурвала удерживал самолет на боевом курсе. От волнения и напряжения на лбу у лейтенанта выступили капельки пота, скатывавшиеся по щекам. Со стороны можно было подумать, что Паничкин плачет, а может, это и были самые настоящие слезы, но не горя, а счастья, смешавшиеся с липким потом.
– Пилоты, приготовиться: выдерживать курс, высоту и скорость! Сейчас буду сбрасывать глубинные! – скороговоркой проговорил штурман.
– Вначале давай маркерную, чтобы отметить место лодки, а затем глубинные, – дал команду штурману Паничкин.
Самолет