Коренной перелом. Александр Михайловский
Покрышкина пытались сделать пакость и тебе. Кстати, Василий, что это за история с режиссером Каплером?
– Отец, – возмущенно произнес Василий, – Светка моя сестра, а этот козел… прости, вздумал ее соблазнить. Она совсем ребенок, ей всего шестнадцать лет. Да он бы просто испортил ей жизнь!
– И ты, – с усмешкой сказал Вождь, – решил, как настоящий джигит, взять с собой верных кунаков и нанести обидчику сестры ночной визит?
– А что было делать, отец, – вздохнул Василий, – официальным путем я бы ничего не добился. У НАС совращение малолетних ненаказуемо, хотя ТАМ этот Каплер мог бы получить десять лет за свои художества и уехать туда, куда Макар телят не гонял. Но даже если бы и так, то репутация Светки была бы безнадежно испорчена. Отец, я не хочу своей сестре той судьбы, которую она прожила в ТОТ раз. Зубами буду рвать, но не допущу, чтобы ей сломали жизнь.
– Хорошо, – задумчиво покачал головой Вождь, – Светлана не только твоя сестра, но и моя дочь, и ТАКОЙ судьбы я ей тоже не хочу. Но зубами тут рвать ничего не надо было. Ты должен был обратиться к Лаврентию, и он устроил бы все в лучшем виде, без всякой этой вашей художественной самодеятельности в стиле абрека с Военно-Грузинской дороги. Мог бы хотя бы со мной посоветоваться.
– Отец, – с горечью сказал Василий, – и у тебя, и у дяди Лаврентия столько важных государственных дел, что и подумать страшно. Хотя и мне в ближайшее время будет совсем не до Светкиной судьбы. Может, ее тоже пристроить в какое-нибудь хорошее место, чтобы ей не оставалось времени дурить?
– Хорошо, сын, – кивнул Верховный, – я подумаю об этом. Теперь скажи, что у тебя с Галиной?
– Да так, – нехотя ответил Василий, – чужие мы друг другу. Пил – было плохо, бросил пить – теперь ей мои друзья не нравятся. Одним словом, ни шатко ни валко. Думаю, что рано или поздно мы с ней разойдемся.
– Да, – задумчиво произнес Вождь, – и тут неладно. Тогда вот что, Василий. Если вам все равно расходиться, то есть одно дело государственной важности.
– Какое дело, отец? – настороженно спросил Василий.
– Старшая дочь английского короля, наследная принцесса Елизавета, – ответил Верховный, – весьма интересная личность. Она с отцом будет на приеме в Кремле, когда вам будут вручать награды. Я не прошу, чтобы ты ее уложил в свою постель, ибо это будет ничем не лучше того, что этот Каплер пытался проделать со Светланой. Но все же попробуй запасть девочке в сердце. Ты же у меня орел, мужчина, герой, лихой летчик. А там два года до конца войны пролетят незаметно. Пойми меня правильно – это всего лишь просьба. Получится – замечательно, не получится – тоже ничего страшного, что-нибудь еще придумаем, чтобы приручить британского льва. Или львицу? – Сталин неожиданно хитро подмигнул сыну.
– Хорошо, отец, – опустил глаза Василий, – я ничего не обещаю, но попытаюсь.
– Вот и хорошо, – кивнул Вождь, – я надеюсь, что и дальше буду слышать о тебе только то, чем я буду гордиться.
Когда