Рейд. Борис Конофальский
уже сложил Акиму в квадроцикл. И сам залез в кузов.
Аким не гнал его, дурака. Поехали.
– Дядь, Аким.
– Ну, – нехотя говорил Саблин.
– Так вы теперь за бегемотом в рейд пойдёте?
– Если общество решит – пойду.
– Конечно, решит, вы их столько уже побили! Больше вас в станице никто бегемотов не бил.
– Ну, значит пойду.
– Дядь Аким.
– Чего?
– А можете меня взять?
– Общество решает, кому в рейд идти.
– Так я-то знаю, – говорит Яшка, – так общество вам разрешит товарища выбрать, может, меня скажете?
– А ты минёр? Там минёр нужен будет. Со взрывчаткой работал? – Спрашивает Саблин холодно, зная, что Яшка ещё не призывался.
– Да нет, – отвечает парень невесело.
– А может, ты рыбарь хороший или охотник?
– Да нет, – совсем скис Яков.
– А для чего ж мне тебя брать, – зло говорит Аким. – Балластом в «дюраль»?
Яшка не ответил, они приехали, ворота дома Акима открылись, тут же выбежал второй его сын Саблина, Олег:
– Бать, что, налима поймал? – Радуется мальчишка.
Но Аким злится ещё на Яшку, и за то попадает и Олегу.
– Олег, – сурово говорит отец.
– Да, бать.
– На улице скоро сорок будет, а у тебя свиньи на солнце. Сожгут шкуру – я с тебя шкуру спущу.
– Ой, бать, сейчас.
Мальчишка убегает загнать свиней под навес.
Яков невесело сгружает рыбу, носит её в дом Саблина.
Аким выбирает самую большую «стекляшку», даёт её Яшке:
– Матери отнеси.
– Спасибо, дядя Аким.
– Спасибо,– повторяет за ним Саблин с укором,– Делом займись хоть каким. Ходишь, ни профессии, ни знаний. Шапка дурацкая да очки уродливые. Вот и всё, что у тебя есть.
– Я призыва жду, скорее бы уйти, – говорит Яшка.
– Призыва ждёт он, до призыва мог бы и поработать, Юра тебя сколько раз звал на сушилку, чего не идёшь?
– Да не хочу я там с китайцами работать, я казак.
– Ничего, в работе позора нет, и с китайцами поработаешь. А казаком не по рождению становятся, казак – это воин, а ты ещё никто, так, заготовка, живёшь – только имя отца своего позоришь,
– Хорошо, – бубнит Яшка, – пойду к дяде Юре на сушилку.
Аким ему не верил, не первый это разговор у них. Говорит:
– Вечером ужинать приходи и матери поклон передай, спроси, не нужно ли чего.
– Хорошо, – снова бубнит Яшка и с рыбой уходит со двора.
Не успел он снять КХЗ, на пороге кухни уже стояла Настя. Руки в боки. Ничего хорошего эта стойка не предвещала.
– Чего? – Спрашивает Аким.
– Ничего. – Тоном, который говорит о многом, отвечала жена.
– Я налима поймал.
– Видала. – Сказала это небрежно, мол, это меня сейчас мало волнует.
– Ну и чего? – Не понимал её тона Саблин.
– Дежурный приходил, – говорит Настя, – сказал, что сбор в шесть часов в чайной.
Аким наконец скинул костюм химзащиты, сел