Русская литература в Германии. Восприятие русской литературы в художественном творчестве и литературной критике немецкоязычных писателей с XVIII века до настоящего времени. Юрген Леман
текстах представителей Венского модерна Германа Бара («Я не может быть спасено» / «Das unrettbare Ich», 1904) и Артура Шницлера, у которого она ведет к переосмыслению фигуры рассказчика. На основе всего вышесказанного вырисовывается долгое время господствовавшая линия интерпретации, согласно которой произведения Достоевского и даже вся русская литература в целом рассматривались как отрицание логоцентрической картины мира и призыв к преодолению разрыва между субъектом и бытием, личностью и народом. Немецкие современники Достоевского были поражены тем мастерством, с которым он раскрывает эти темы, опираясь на изученные позднее Бахтиным принципы диалогизма и полифонии. Отсюда аффективное, доходившее до самоидентификации с автором и героями восприятие романов Достоевского. Сцены скандалов и провокаций, изображение болезни и преступлений, предельно сжатое время фабульного действия, аналитическая природа повествования, замаскированная под хаос взаимоисключающих мотивов и речевого поведения – все это захватывало читателей и требовало осмысления. Примерами осмысления могут служить произведения Томаса Манна, Георга Тракля, Кристиана Моргенштерна (в посвященном писателю стихотворении «К Достоевскому»), Гуго фон Гофмансталя и многих других уже упоминавшихся выше немецких писателей. Десятилетия спустя Генрих Манн дает в своей автобиографии («Обзор века», «Ein Zeitalter wird besichtigt», 1946) своеобразное резюме: школу Достоевского (как и Толстого) прошел целый народ – слова, свидетельствующие о впечатляющей современности произведений русского писателя, актуальности его произведений для немецкой культуры ХХ века.
Распространению текстов Достоевского с конца 1880-х годов способствовала социально-психологическая интерпретация романов и личности автора писателями и публицистами в контексте немецкого натурализма. Затем литературно-критический подход был вытеснен культурологическим, историко-философский – психологическим и теологическим, поскольку стало ясно, что проза Достоевского является не просто натуралистичным изображением сложных социальных отношений, что многогранный анализ пороговых ситуаций, содержащийся в его романах, имеет огромное идеологическое значение, формирует мировоззрение общества. Своего апогея специфически немецкое «присвоение» Достоевского достигло в первой трети ХХ века, особенно в период между 1919 и 1925 годами, когда немецкий книжный рынок буквально наводнили многочисленные переводы и публикации (Gerigk 2000). Как будет показано далее, практически все известные немецкоязычные авторы первой половины ХХ века так или иначе откликнулись на творчество Достоевского. И он сам, и его персонажи становятся героями книг, театральных спектаклей и кинофильмов, произведений музыкального и изобразительного искусства (например, гравюра Макса Бекмана «Портрет Достоевского», 1921). Кроме того, идеологические размышления на стыке религии, этики и эстетики, присутствующие в больших романах Достоевского, порождают далекие от литературы толкования,