Об иных горизонтах здешнего. Апология вечного возвращения. Сергей Жигалкин
вечность: время и мир были и будут всегда. Эта доктрина, пропагандируемая ещё атомистами Античности, ныне достаточно популярна, однако вызывает не меньше вопросов, чем происхождение мира из вечности. Если сей преходящий мир был всегда, позади нас – бесконечное количество мгновений, которые к настоящему моменту уже прошли. Но бесконечность неисчерпаема и «бесконечное количество мгновений» никак не может «пройти», то есть наступившее настоящее невозможно. Кроме того, выходит, что этот неизвестно откуда взявшийся космос движется неизвестно куда и, главное, неизвестно зачем.
Представления о происхождении мира и времени можно обсуждать без конца, однако наша задача вовсе не в том, чтобы исследовать неисповедимое, тем более выяснить истину и дать ответ. Несколько примеров на эту тему приведены лишь для того, чтобы напомнить: происхождение мира и времени – бездна из бездн.
Всемирное время
Я смотрю на часы: три пятнадцать. Прибор зафиксировал данный момент, вернее, данный момент по стрелкам часов получил название «три пятнадцать». Данный момент, настоящее – то, что прямо сейчас находится здесь и всюду вокруг, вообще везде. Универсален ли этот момент для всей Вселенной, видимой и невидимой, – имеет ли он одинаковый смысл вообще для всего сущего или же значим только для мира людей?
Согласно общепринятому представлению настоящее и есть настоящее, и оно одно и то же везде, для всех и всего. Всё, что есть, – в настоящем: прошлое миновало, будущее ещё не пришло. Иными словами, нам представляется очевидным, что существует вселенское настоящее, и если течение времени мысленно остановить, то, так сказать, перемещаясь в пространстве (а также в сфере фантазий и снов) по застывшему настоящему, можно заглянуть в любые миры и таким образом осмотреть всё, что действительно есть.
«И, взятое сразу [в определённый момент], время повсюду одно и то же…» (Аристотель. «Физика». Книга 4, глава 12).
Однако такое представление не покажется столь очевидным, если мы на минуту задумаемся об ангелах, которым открыты прошлое и будущее и потому настоящее воспринимается ими, видимо, как-то иначе, либо задумаемся о мире растений, животных, демонов или богов, либо – о совсем другом времени в наших снах, не говоря уже о времени в вечности. Течение времени в одном мире плохо соотносится, а то и вообще не соотносится с течением времени в мире другом, тем более в принципиально другом.
Наипростейший пример. Павел Иванович в кошмарном, мучительном сне карабкается к остроконечной вершине, в головокружительной синеве блещет гигантское солнце, камни срываются из-под ног и улетают в бездонную пропасть. А Петр Николаевич в не менее страшном сне бредёт по болоту при красной луне, утопая в чёрной мясистой трясине. Так день сейчас или ночь? Петр Николаевич оказался в болоте до или после того, как Павел Иванович карабкался к недоступной вершине? Если нет бодрствующего, взирающего на спящих со стороны, этого не определить: золотые часы Петра Николаевича не скажут ему,