Об иных горизонтах здешнего. Апология вечного возвращения. Сергей Жигалкин
даже до мелочей» (Глава XXXVIII).
Обратим внимание на следующее: Немезий говорит о периодических круговоротах и многократном, даже бесчисленном восстановлении той же Вселенной. То есть имеет в виду равенство, а не тождество новых Вселенных. При тождестве, поскольку Вселенная в этом случае только одна, никак невозможно было бы отличить наличную Вселенную от некогда бывшей, тем более как-то подсчитывать их, присваивать новым периодам всё новые номера (ранее был период сто пятьдесят первый, теперь – сто пятьдесят второй, а следующим будет сто пятьдесят третий), поскольку такие номера отличали бы одну Вселенную от другой и последние уже не были бы тождественны вплоть до любых мелочей.
Если следовать «странному чувству» и ориентироваться всё же на тождество, то иметь в виду лучше не восстановление данной Вселенной в далёком будущем, а скорее обращение времени вспять – в этом случае мы как раз и возвратились бы именно к этой же самой Вселенной.
Но как это так – «обращение времени вспять»?..
Чтобы избежать подобного хода мысли и такого вопроса, Немезий, пытаясь как-то по-своему «уравнять» равенство с тождеством, говорит о неподверженных разрушению богах, которые пребывают вне этой Вселенной и наблюдают за всем, что в ней происходит, а после воспламенения, на основании наблюдений, во-первых, в состоянии отличить один период от другого и, во-вторых, знают всё наперед.
Но кто эти боги? Если они суть боги небесных сфер, то вместе с последними, по учению стоиков, тоже должны погибать и воссоздаваться при гибели космоса. Если же они – бог-огонь – бог-логос плюс первоматерия (в данном случае лучше писать Бог-огонь), то этот Бог вечен и неизменен и при воспламенении становится просто собой, в точности тем же самым, тождественным себе. Этот Бог пребывает вне времени нашей Вселенной (тем более когда этой Вселенной нет вовсе), вне времени вообще, но в вечности. В вечности нет никаких перемен, никакой новизны. По отношению к Богу-огню нет ничего иного, в частности никакого внеположного Ему времени, в котором каким-то образом «длится» Его бытие. Времени нет вообще. Бог-огонь, один и тот же всегда, просто есть. Поэтому в момент воспламенения Вселенная является из Него не заново, а только единожды: сам момент воспламенения, гибели мира и его возрождения – это момент, пребывающий в вечности. Ни о каком подсчёте количества этих моментов не может быть речи.
То же, заметим, касается не только момента воспламенения, но и любого момента вообще, который, по сути, есть лишь одно из бесчисленных состояний или аспектов вечного Бога-огня.
Не повторное воссоздание того же самого мира, что ставило бы течение времени как таковое вне и выше Бога-огня и делало бы Его подвластным течению времени, а именно возвращение к тому же самому аспекту Бога-огня, воспринимающемуся нами как наличный мир – возвращение к миру, не менее вечному, чем сам Бог-огонь, – вот то, что упускает или во что не хочет углубляться Немезий, а также иные философы, о которых мы будем ещё говорить.