Нежная охота на ведьму. Дарья Симонова
ч последнего сезона и мыслей о смене курса, забыться с малознакомой женщиной, которая по-книжному приблизилась к нему, расспрашивая о какой-то неведомой ему алхимии. Он едва слышал о графе Сен-Жермене, и Глеба не слишком интересовало, почему незнакомка полагала его сведущим. Основатель фирмы с бессмысленно актуальным названием «Промо-арт-драйв», Глеб до недавнего момента был движим вполне витальными и жесткими мотивами, а именно пропагандой нью-индустриализации. Самопровозглашенный термин! Проще говоря, он художественно воспевал эстетику тяжелого производственного труда, оформляя офисы предприятий эпическими изображениями металлургов, сталеваров и шахтеров. Они ему начали надоедать. От матерого соцреализма и игры в советское ретро его отличали тонкие декадентские нюансы, которые раскусила Кара, рассматривая рекламный буклет, который Глеб везде таскал с собой. Так, слово за слово, наживка была проглочена. Пришлось всезнайку пригласить на ужин.
Кара выглядела шикарно. Тот случай, когда одежда состоит из линий, которые приводят внимание зрителя к лучшему в облике. К проблеску рубиновой родинки сережки сквозь темные волны волос. Этот лаконичный шик был спокойный и продуманный, но что-то выдавало в нем неуверенность и терпкую густую печаль. Глеба терзал неловкий интерес – а вот как это… с женщиной старше себя? Пускай не намного, но от настораживающей новизны впечатлений не отвертишься. Хотя ведь не детей крестить собрались, чего уж… И, в конце концов, Глеб сам не юнец. Но ему было неуютно, словно он собирался переступить незнакомую черту.
Конечно, это все Стеша, двоюродная сестрица. Не виделись несколько лет, и вот она прознала, что Глебушка теперь снова один, и все ловко подстроила. Хотя рьяно отрицает! А зачем тогда затянула его на свой корпоратив, где отплясывали потные веселые кадровички?!
– Если бы я тебя собиралась с кем-то прицельно знакомить, так это была бы как раз кадровичка! – озадаченно обиделась Стеша. – А кто такая Кара? Это прозвище? Я вообще такую не знаю, у нас на гулянках полно левого народа!
Ладно, ей придется простить эти кумовьи игрища, ведь она-то и одолжила деньги на это вычурное свидание. Именно теперь, раз уж все равно переломный момент жизни, Глеб решил уйти в самостоятельное плавание и все средства вбухал в дело. В общем, стыдно сказать, сидел без гроша. И не то чтобы ему нравилось одиночество, но он пока от него не устал. У него есть сын, это важно, а все сопутствующие капканы обстоятельств он решил перепрыгнуть. Словом, находился в затяжном прыжке.
Прошло каких-то два часа, а Глеб был уже вдребезги. Он на всех парусах несся в кутерьму молодости и с пьяным истовым благоговением вспоминал былых кумиров. Стоило ли удивляться, что они быстро оказались в его пустынном лофте. Глеб, как и его любимые герои фильмов, брутальные умники, идущие наперерез обывательскому мейнстриму, теперь будет жить у себя на работе. Ему не нужен дом! Пока. А жизнь меняется каждую секунду, и допинг, что вскружил тебя вчера, сегодня абсолютно бессилен. «Так что ни в чем себе не отказывай в моем сарае!» – размашисто громыхал гостеприимный хозяин в поисках штопора. Которого никак было не найти в коробках – Глеб еще не разложил свои вещи после переезда в офис. Собственно, и раскладывать было пока некуда.
И вдруг Кара затрепетала:
– У меня такой старинный шикарный стеллаж прозябает в тамбуре! Я бы тебе его отдала! Или ты хочешь устроить здесь лаконичный хай-тек?
Нет, он не хотел никакого хай-тека, он любил простор, но не металлическую пустоту. Ему всегда нравился дружелюбный интерьер. Он моментально согласился на стеллаж. Милое предложение! И располагающее… Так они оказались вместе.
Глеб не любил эти смешные интимные итоги вроде «класс… огонь… супер». Ему не очень нравились эффекты неожиданности. Его заводило, когда «девушка старалась», – ну да, вот такой он, без затей. Ему показалось, что Кара немного переигрывает, но это не грех. Возможно, во всем виноват первый раз и нынешняя тотальная неуверенность всех во всём. И обстановка наверняка непривычная для женщины классических запросов. Все же Каре не двадцать лет, и наверняка она привыкла к комфорту… У нее такие ухоженные ступни.
Черт, все-таки многое, оказывается, сводилось к возрасту! Поскользнулся-таки на банальности. Но нельзя дать себе погрязнуть в унылых клише. Вон как она плавно выскользает из полотенца после душа… голая, улыбающаяся, с милыми рельефными неровностями, которые становятся объектом притяжения, если отношения… Впрочем, зачем он себя уговаривает?! Словно внутренне извиняется перед ней за недостаток желания. Но ведь это еще далеко не симптом! С Ленкой вначале вообще было никак – а потом только щепки летели, и сын родился, хоть она и рыдала три года о своем мнимом бесплодии… Короче, бывает «все как попало», как говаривал один суфий-матерщинник, и нечего терзаться!
Поздно, батенька. Все у тебя на роже написано, философ-надомник. Точнее, теперь «налофтник», ведь Глеб так давно мечтал работать в суровом необработанном пространстве, где мощный свет, словно божественный скульптор, сам отсекает все лишнее. А ночью под окнами ложится и обнимает дом черная пантера города, переливающаяся бликами-огнями…
Меж тем обнаженная Кара царственно уселась за новый полукруглый