После Аушвица. Ева Шлосс
в маленьком городке в Ланкашире вместе с сыном Томом. Сильви и Отто практически сразу, как только приехали в Англию, обратились в христианство, и он работал в компании по производству бакелитовых ручек для зонтов. Им удалось перевезти на корабле целый ящик с семейными драгоценностями, включая семейный альбом, поэтому, в отличие от многих еврейских семей, у нас до сих пор есть некоторые из этих бесценных вещей.
Другие члены нашей семьи тоже уехали в Англию. Папина сестра Бланка была замужем за искусствоведом, работавшим в издательстве «Фейдон Пресс», и они бежали в Лондон с сыном Габи. Я помню, как сидела на коленях у дяди Людвига за несколько дней до их отъезда, а он в это время показывал мне репродукции своих любимых картин в массивных художественных альбомах. Мне было всего девять лет, но я чувствовала, что грядут куда более грозные события, чем издевательства на улице или потеря друзей. Осязаемая напряженность взрослых волновала меня. И было интересно, увижу ли я еще когда-нибудь эти красивые репродукции.
Другая мамина сестра, Литти Клосс, тоже уехала в Великобританию. Ее муж-католик был довольно известным художником, но как только нацисты вступили в Австрию, в тот же день он от нее ушел.
Литти удалось добраться до Лондона по визе, выдаваемой домашней прислуге. И хотя спасательная операция «Киндер-транспорт» для десяти тысяч еврейских детей стала довольно известной, несравненно большее количество людей, бежавших в Великобританию, сделали это под видом домашних слуг. Большинство из двадцати тысяч женщин, получивших такие визы, были не приучены к тяжелому труду, поэтому мучились от долгого рабочего дня и непосильных обязанностей. Литти ненавидела свою должность служанки и жила с надеждой на то, что после окончания войны муж заберет ее обратно к себе. К тому моменту он нашел другую женщину и никогда не проявлял ни малейшего интереса к судьбе бывшей жены.
Даже дедушка Рудольф и бабушка Хелен надеялись на отъезд в Англию. «Раз Сильви и Отто там, мы надеемся тоже получить визы», – сказала однажды бабушка моей маме. «Правда, это займет очень много времени», – волновался дедушка. Мама утешала их, говоря: «Я уверена, что вам дадут визы».
Втайне я мечтала поехать в Англию вместе с ними и воссоединиться с остальными членами семьи, но этому не суждено было осуществиться.
Папа осознавал, что нацисты стали представлять опасность с того момента, как Гитлер пришел к власти в 1933 году. С нами отец никогда не говорил об этом, но с тех пор подыскивал безопасное место для жизни, если вдруг оно понадобится. Как поставщик обуви, он совершал много поездок и контактировал со многими иностранными компаниями. Когда завод в Нидерландах заявил о прекращении своей деятельности, папа решил вложить средства в это предприятие и таким образом сохранить часть семейного капитала на тот случай, если мы будем вынуждены покинуть Австрию. Это казалось неплохой идеей: Южная Голландия была центром европейской обувной промышленности, и Нидерланды занимали нейтральную позицию в Первой