Домеон. Зоя Анишкина
выживать. К слову говоря, такие чувства – это вообще редкость. Поэтому речь об этой привязанности не идет – просто партнерство. Но Учитель был именно привязан к своей спутнице жизни сильнее, чем это было принято в нашем обществе.
Однажды, пару лет назад, мать принесла с работ большую пачку соли и велела мне отнести ее Учителю. Видите ли, наши соседи сегодня были заняты и не успели передать в дом, где жили Сервидае, положенную порцию. А так как я был уже достаточно взрослый для игнорирования правил нахождения за пределами заповедника, то и энергию мою следовало направить в правильное русло. После этого короткого монолога я почти час добирался до дома Учителя рядом со школой, обозленный такой «честью», еле плетясь и откладывая неизбежную встречу. Вместо любимых прогулок у края заповедника, ну и немного за его пределами, как правильно предполагала мать, надо было тратить время на того, кто уже целый месяц к тому моменту втолковывал мне прелести нашего жизненного уклада. Подойдя наконец к месту назначения, я решил обойти вокруг и постучать со стороны общей комнаты: вдруг все же никто не ответит? Но едва приблизившись к углу, услышал безошибочно знакомый гулкий баритон:
– Тилли, но это совершенно не обязательно! Сама подумай, я учитель, меня любят и уважают, я смогу попросить спонсоров увеличить мой рацион, нам хватит пищи на двоих! – его голос звучал до странности умоляюще. Я остановился и прислушался.
– Кони, дорогой, мне уже почти 90, мои ноги гудят по вечерам, мне стало сложно выполнять свои обязанности на работах, ты же сам видел, как я сдала. Я постарела и не собираюсь становиться обузой для тебя и для общества, ты же прекрасно это понимаешь. Вся моя семья так поступала и все мои предки, – голос его партнерши был мягкий, но настойчивый.
– Неправда, не все наши предки так поступали, люди так не поступали, звери так не поступали и не поступают, – его обычно раскатистый голос превратился в гулкий шепот.
В тот момент я невольно потянулся к углу дома и, прячась за куст, посмотрел на участников спора. Она сидела на скамейке, а он пристроился у ее босых ног, что само по себе было странным. В моей семье я никогда не видел ничего подобного. Матильда улыбнулась:
– Я достаточно долго живу с тобой, чтобы знать: у людей тоже была эвтаназия. Она была предусмотрена в некоторых странах и избавляла от боли и мучений людей, уставших от жизни. Не так ли? Или ты думал, я никогда не читаю тех книг и не понимаю мертвых языков?
Толстые и волосатые пальцы Учителя с грязными толстыми одеревеневшими ногтями схватили ступню, свободную внизу от шерсти, и судорожно ее сжали:
– Я никогда в тебе не сомневался. Ты знаешь, кто чаще всего таким образом уходил из жизни. Но ты здорова и способна прожить еще очень долго. А как же мои мучения и страдания? Как я буду без тебя, Тилли?
Последние слова гулко отразились от ее коленей, в которые он уткнулся