Трудное счастье. София Джеймс
только потому, что ранены и слишком слабы, чтобы подняться с постели.
– Алехандра, мне прекрасно известно, что дверь этой комнаты каждый раз запирают снаружи.
Нахмурившись, девушка отвернулась.
– Не судите по первому впечатлению, – сказала Алехандра и встала. – Несмотря на всю внешнюю суровость, мой отец – вовсе не тот человек, который может убить беззащитного раненого без всякой причины.
– Кто же знает, какую причину он может счесть достаточно весомой для расправы со мной? Соображения целесообразности? Или ему просто будет достаточно выйти из себя? Мое присутствие в этом доме не по душе Эль Венгадору.
Люсьен поднял руку и отметил, как сильно она дрожит даже от такого незначительного напряжения.
– Ну, так поправляйтесь скорее, – посоветовала Алехандра, не скрывая раздражения. – Если сможете дойти до двери, будете дышать свежим воздухом на террасе, потом совершать все более длительные прогулки. И наконец, нас покинете.
Вместо ответа, Люсьен взял лежавшую возле кровати Библию и протянул ее Алехандре.
– Как этот несчастный?
Озадаченная девушка открыла Священное Писание на странице, отмеченной закладкой в виде плетеного золотого шнура. «Помоги. Я все прощаю», – было выведено углем на полях дрожащей рукой.
Взгляд Алехандры невольно обратился к ряду зарубок на известке под окном, и Люсьен окончательно убедился, что его догадка об их происхождении верна.
– Этот человек тоже был пленником в вашем доме и его держали в той же комнате, что и меня?
При этих словах девушка побледнела как полотно, лицо ее исказила гримаса боли, она торопливо перекрестилась.
– Вы ничего не понимаете, капитан. Поверьте, вы даже не представляете, кто он такой и как сложились обстоятельства. Не вздумайте упомянуть об этом человеке при отце, он убьет вас, и я не смогу защитить.
– Но все же попытаетесь?
В комнате стало тихо. В этот момент Люсьен осознал, что его влечет к этой женщине. Таких красавиц ему еще встречать не доводилось, но дело было не только во внешней привлекательности. Люсьена покорило то, как сильно и глубоко эта темпераментная испанка умела чувствовать. А еще в ее сердце жил такой же гнев, какой испытывал он сам. Алехандра с одинаковой уверенностью брала в руки клинок и книгу, в глазах ее читались мудрость и грусть.
Алехандра лично знала человека, оставившего надпись на странице Библии, и напоминание о нем неприятно на нее подействовало. Девушка несколько раз нервно облизнула пересохшие губы, затем бесцеремонно вырвала страницу с посланием, прежде чем вернуть книгу Люсьену. Потом разорвала истончившийся от времени лист в мелкие клочья и сунула их в карман. Развернувшись, Алехандра решительно направилась к выходу. А Люсьен раскрыл тяжелый том, полистал и снова отыскал в Ветхом Завете отрывок, отмеченный тем же углем. Матфей, 6: 14: «Ибо если вы будете прощать людям согрешения их, то простит и вам Отец ваш небесный».
Но Алехандра, дочь Эль Венгадора, явно не искала