Дети на дороге. Иван Калашников
повторил Лёша. – Я её тоже со вчерашнего вечера… Светка, а ты потолстела.
– На мне ботиночки новые. А чем у тебя пальто пахнет?
– Исполнительной властью.
– Чего?
– Не «чего», а… Здравствуйте, Роза Иосифовна! – радушно поздоровался Лёша с вечносидящей у подъезда соседкой. Света тоже чего-то там буркнула, так же, как и он выросла в многоквартирной коробке, знала полезность стареющих соседок.
– Может слезть? – спросила она, когда уличная влажность сменилась затхлостью подъезда.
– Да ладно… расскажи чего-нибудь.
– Я больше не буду говорить, что у тебя ночевала. Я в следующий раз скажу, что на балете задержалась, у Симки осталась, А Симка меня отмажет, потому что я её отмазывала, когда она…
– Девять, – пробормотал Лёша. Они поднялись на его этаж, но этаж был четвёртым, девятой была идея оправдывания Светы перед родителями.
– Чего? То есть – что?
– Слезай, слониха.
– Сам слониха.
Ключ не желал попадать в замочную скважину, потому что второй рукой Лёша искал в кармане заявление. Получилось так, что он одновременно вынул творчество Светкиной матери и открыл замок. Заявление он всучил в руки девочке, вращавшейся из стороны в сторону, словно ёлочная игрушка, напевая что-то себе под нос. Появление листа бумаги остановило вращение.
– Это тебе. На память. О нашей последней встрече, – сказал Лёша и вошёл в квартиру. Дверь, однако, оставил приоткрытой.
Телефон звонил уже давно; ему показалось, что от аппарата идёт невесомый пар.
– Привет-Галя-рад-слышать-твой-голос, – отбарабанил Леша в холодную (на самом деле) трубку. Телефон стоял в кухне, под раскрытой форточкой.
– Она у тебя? – спросила Галина, не поздоровавшись, не поинтересовавшись, как он узнал, что звонит именно она.
– У меня. Светка. И ещё две её подружки. Намечается оргия…
– Врёшь. Небось, голыми в койке валяетесь?
– Приходи – посмотришь. Нет её у меня. И вообще – иди к чёрту…
Он нажал клавишу отбоя, подержал некоторое время – Галя не стала возобновлять разговор, убийственно краткий, как и все разговоры между ними. Лёша выглянул на лестничную площадку, злорадствуя оттого, что лжецом его вряд ли кто осмелиться назвать.
– Ну, проходи, чего на сквозняке стоишь…
Светлана не вошла – она впрыгнула, сложив руки за спиной, – и вот так целовалась с ним под жужжание счётчика электроэнергии. Леша был старше её на целых десять лет, потому в нём первом проснулось благоразумие. Споткнувшись о какую-то толстую и умную книжку, он прошёл в кухню. Угадал, как Света бесшумно вплыла следом, но становилась на пороге. Лёша вдруг подумал, что он вполне мог быть её отцом, или старшим братом, – так удивительно точно Светлана чувствовала его состояние. Между посторонними людьми такое редко когда происходит.
– Света, тебе нужно порадовать родителей своим присутствием, – произнёс он, не оборачиваясь от окна. – Твоя мать звонила…
– Испуга-ался, – насмешливо