Возвращение Бешеного. Виктор Доценко
обидчику… – задумчиво проговорил Савелий. В его глазах было что-то такое, из-за чего собеседник покачал головой:
– Странный ты какой-то, паря! – Он притушил окурок и сунул его назад в пачку. – За семь лет своего «бичевания» я многих повидал: убогих телом, душой, обиженных на людей, на жизнь, на власти… Словом, каждый в душе нес хотя бы какую-то обиду, которая и заставила уйти в мир. Возьми меня, к примеру, как-никак четыре курса Бауманского, это тебе не хухры-мухры! Престижный вуз. – Он горестно вздохнул. – Педагоги говорили: очень перспективный молодой человек! Уже на первом курсе такой реферат состряпал, что завкафедрой ахнул… Да что говорить! – махнул он рукой.
– И что же случилось?
– Что могло случиться с таким, как я? Без роду, без племени, приехал из глубинки России… Кто такой? Откуда? Кто его родители? А все мои данные умещались в пару строчек: «Родителей нет, проживал по дальним родственникам да по соседям». Очень уж мальчик стремился к знаниям! – Он вдруг хихикнул и полез к краю «кровати», вытащил бутылку водки, на четверть отпитую. – Ух ты, моя хорошая! – Чмокнул ее и ласково погладил. – Глотнешь?
– Давай, – пожал плечами Савелий.
– Ты действительно странный тип: в твоих глазах я все время вижу безразличие, а это очень опасный симптом для молодого еще человека. Можешь поверить мне как старшему. Тебе сколько?
– Не знаю…
– Не знаешь или не помнишь?
– Какая разница, когда не можешь ответить.
– С одной стороны, никакой, а если глубже взглянуть, то может оказаться существенной… – Он сделал несколько больших глотков, зажевал куском хлеба, затем протянул бутылку Савелию.
Савелий глотнул пару раз и даже не поморщился, отказавшись от хлеба.
– Силен, нечего сказать! – Мужик покачал головой, подхватывая бутылку. – Мне уже шестой десяток стучит… – Он глубоко вздохнул. – Проскочила жизнь, как свисток паровоза. И пожить-то не успел как следует. Так вот, люди вокруг завистливые, не выносящие чужого успеха. А у нас курс был привилегированный: сыночек одного из секретарей партии учился, будь она неладна! Фамилию, правда, уже запамятовал, громкая такая, известная, ну и не понравилось этому сыночку, что какой-то там периферийный мальчик лучше его по всем статьям. Ну и пошло-поехало: то выговор, то взыскание… Другому даже и не заметят, а мне – как бы побольнее. Ну и не выдержал я – сломался!
– Сыночку вмазал?
– Если бы, – жалобно вздохнул тот. – Кабы врезал, то сейчас бы ни о чем не жалел! – гордо пояснил он, снова хлебнул из горла и предложил Савелию, но тот отказался. – Как хочешь… К ней припал. – Мужик кивнул на бутылку. – К ней, родимой! С тех пор почти и не просыхаю. За редким исключением, когда на больничную койку угораздит, а пару раз и в ЛТП отдыхал.
– ЛТП?
– Тебе повезло, что не знаешь, – ухмыльнулся мужик. – Лечебно-трудовой профилакторий! Алкоголиков, короче, там лечат. Что твоя тюрьма! Те же решетки, охрана… Только и различие, что