Записки гайдзина. Вадим Смоленский

Записки гайдзина - Вадим Смоленский


Скачать книгу
склонила голову набок и посмотрела на Барби.

      – Не думаю, – сказала она. – Та была негритянка.

      – Возможно, – согласился я. – Но цвет здесь не важен. Атлас может быть любого цвета. «Атласный» – это на ощупь. И что самое интересное: с текстильной точки зрения, сатин – это тот же самый атлас. Только не из шелка, а из хлопка.

      – Ты это все к чему?

      – Да так… Получается, что кукла может быть и из сатина. Только разве такая кукла вдохновит Дюка Эллингтона?

      – А такая вдохновит? – Юко показала на Барби.

      Я вздохнул. Потом полез в задний карман и вынул оттуда белую картонку.

      – Вот. Передай это своей больной Любе. Пусть звонит.

      – Дзе-ру-дэ-н-ко, – прочитала Юко. – Город Сясидо… Так это же не ты!

      – Не я. Но это лучше, чем я.

      – Почему?

      – А ты представь сатиновые трусы с джинсовой заплаткой. Красиво?

      – Не очень.

      – Ну вот, видишь…

      Юко задумалась, опершись подбородком на ладошку. Потом спросила:

      – А этот, которого она вдохновила, – он еще живой?

      – Он вечно живой, – ответил я. – Послушай!

      Труба Нацуо Хамады мягко и неторопливо выдавила одну за другой восемь робких, приглушенных нот. Восьмая осталась висеть в воздухе неподвижным матовым лучом, который тут же начали обволакивать томные стоны басовых струн, нежные фортепианные трели и важное урчание сакса. Убедившись в поддержке, луч покачался вверх-вниз, поиграл цветами и погас. Это была первая прикидка – после нее те же самые восемь нот двинулись по разведанной дороге уверенно и дружно, как фарфоровые слоники по комоду. Восьмой слоник остановился на краю, расправил ушки, поднял хобот и затрубил торжественно и протяжно – а вокруг него снова засуетились клапаны, клавиши и смычок, взбормотнули что-то шесть струн потоньше, подползла шелестящая латунная тарелка. Слоник протрубил все, что ему полагалось, и сиганул с комода. Пока публика глядела ему вслед, Macao Кавасаки набрал в грудь воздуха, охватил губами мундштук – и вместо восьми прежних нот выдал целых двадцать, накидал их зигзагами и петлями, а последнюю притащил туда, где его уже ждали остальные. К тому моменту смычок был отложен, на толстой струне лежал мозолистый палец Кена Судзуки, а кучерявый Накамура изготовился к хорошему удару сразу по двум тарелкам. Для пущей верности Macao слегка приподнялся на цыпочках, взмахнул локтями – и все шестеро синхронно вступили на «Мост в Челси».

      В год, когда Билли Стрэйхорн написал для Дюка Эллингтона «Chelsea Bridge», в Темзу падали немецкие бомбы. То был год, когда Сталинградский тракторный клепал «тридцатьчетверки», адмирал Ямамото посылал самолеты на Пёрл-Харбор и по всей планете гремели лишенные синкоп марши. Но с тех пор из Темзы утекло много воды. Бомбы смыло в море, Европа помирилась, на Гавайях сильно выросла японская диаспора, а могила Рихарда Зорге заросла травой. Джаз – он же фьюжн, он же фанк, он же рок-н-ролл – подступил под самые Мытищи. Теперь, чтобы его не услышать, надо было засунуть голову в самовар.

      После «Моста в Челси» они сыграли «Апрель в Париже». Затем – «Ночь в Тунисе». Следом – «Девушку


Скачать книгу