Мчащиеся мустанги. Макс Брэнд
цену? Он, разумеется, знал, какая он резвая, вот только не знал, до чего она выносливая!
Тому стоило большого труда не доверять кому-либо, а особенно тому, с кем он уже побывал в переплете. Поэтому не стал дальше распространяться, хотя многие подробности не совсем вписывались в повествование Дэвида. Просто почувствовал, что лучше не докапываться до конца, осознавая ограниченность своих умственных способностей.
К станции, замедляя скорость, подходил поезд. Задрожали, засверкали стальные рельсы.
Мимо проплыла чудовищная машина и, тяжело пыхтя, остановилась. Глостер растерянно оглянулся на темнеющие по склонам гор сосны и бледно-голубое небо над головой. При воспоминании о доме кольнуло в сердце. Войдя в вагон, он побрел следом за парнишкой, отыскавшим два места в самом конце.
Перед глазами протянулись два ряда голов и плеч. Тома поразили размеры вагона, показавшиеся ему огромным домом. Ведь он еще никогда не бывал в поезде. Поэтому в благоговейном страхе долго молчал, пока его спутник не обратил внимание, что им здорово повезло с местами, откуда можно было видеть всех, не поворачивая головы.
– А какая от этого польза? – поинтересовался Том.
– Какая? Думаешь, все неприятности позади? Ничего подобного! За нами гонятся.
– Как можно догнать поезд? – озадаченно полюбопытствовал Том, показывая на окно, за которым проносился пейзаж, а вдали уплывала назад аккуратная цепочка холмов.
– Глянь-ка на мелькающие столбы! Телеграф с легкостью нас обгонит, вернее всего, так оно и будет.
– Ничего не понимаю, – признался Том.
– Подумай как следует. Предположим, нас проследили до города и видели, как мы уехали. Разве трудно людям моей мачехи телеграфировать другим ее приятелям где-то впереди, чтобы те сели в наш в поезд?
– Но не могут же у нее быть приятели повсюду!
– Как ни странно, у богачей они везде.
Том снова замолчал. Он чувствовал себя беспомощным перед всеведущим умом этого мальчугана. Кроме того, его занимали и другие вещи – широкий изгиб поезда на поворотах, замедленный жалобный перестук колес на подъемах и стремительный бег на прямых отрезках. Потом они, стараясь удержаться на ногах, отправились в вагон-ресторан, и там Том оказался за роскошным столом, какого не видел в жизни. К еде было страшно притронуться, а черный официант, наклонившись к нему, с шутливой улыбкой советовал, что следует заказать.
Еще до конца обеда возникло неожиданное развлечение – все пассажиры столпились у окон, наблюдая за отчаянным или безрассудным наездником, скачущим по извилистой горной тропе.
Поезд в это время тяжело преодолевал длинный крутой подъем, поэтому, несмотря на многочисленные извилины пути, мчащемуся всаднику удавалось скакать вровень с ним, постепенно приближаясь к железной дороге.
– Дурачится! – заметил кто-то.
Но Дэвид тихо сказал Тому:
– Этот малый хочет сесть в поезд! Смотри!
Такое замечание сделало зрелище еще более интересным. Они увидели, как ковбой, сойдя с тропы и поднимая тучи щебня и пыли, пустил кон�