Уинстон Черчилль. Темные времена. Дмитрий Львович Медведев
и теперь призывающего страну к активной подготовке к новой войне. Как большинство избирателей реагировало на подобные заявления? В лучшем случае – не обращали внимания, в худшем – испытывали неприязнь. Черчилль не мог дистанцироваться от настроений электората, но убеждать людей в обратном – «войны не будет» – он считал еще более опасным и антипатриотичным, чем говорить людям правду, какой бы нелицеприятной она ни была. Да и к пропитавшему все вокруг духу пацифизма у него тоже было свое отношение. «Никто не способен так вовлечь в войну, как пацифист», – заявил он в сентябре 1935 года одному из активистов своего избирательного участка в Эппинге Колину Норману Торнтон-Кимсли (1903–1977)126.
Другие политики мыслили другими категориями. Они чутко улавливали настроения избирателей и продвигались наверх, бросая те лозунги, которые ласкали слух электората. Так, один из лейбористов заявил в своем округе, что он выступает за закрытие «всех призывных пунктов, расформирование армии и разоружение военно-воздушных сил». Революционно? Да. Но местным жителям понравилось. Они избрали лейбориста с перевесом в пять тысяч голосов – больше четверти всех проголосовавших127.
За мнением избирателей следили не только рядовые парламентарии, но и руководители партий. Особенно Болдуин, для которого сохранение большинства в парламенте было гарантией его собственного высокого положения в правительстве. И если избиратели хотят разоружения, то почему бы им его не дать? В начале XX века, когда Черчилль только начал свою парламентскую карьеру, «самым оскорбительным обвинением для министра было поставить под угрозу безопасность страны» ради победы на выборах. Теперь же подобное поведение трактовалось как «политическая добродетель»128. Не собираясь мириться с подобной инфернальной инверсией, Черчилль бил наотмашь, будоража палату общин провокационными заявлениями типа – «сейчас не время для конкурентной борьбы за дешевую популярность среди избирателей»129. Руководству страны власть делегирована не для того, чтобы по каждому вопросу выбегать на улицу и «спрашивать мнение людей». «Решать должен парламент и правительство, а народ будет судить о правильности их действий как доверенных лиц»130.
Призыв Черчилля идти своей дорогой, не обращая внимания на разноречивые и постоянно меняющиеся мнения толпы, появился не в середине 1930-х годов. Черчилль следовал этому императиву на протяжении всей карьеры. Еще в бытность работы над «Мировым кризисом», анализируя поступки президента США Вудро Вильсона (1858–1924), он заключал, что «трудно человеку создать что-либо великое, если он пытается сочетать яркий блеск благотворительности по отношению ко всему человечеству с обостренным чувством популизма в партийной борьбе»131.
Но не заложен ли в подобной модели поведения прямой путь к диктатуре? Нет! Это выступление не против демократии, а против популизма, практики сверять каждое свое действие с результатами ежедневных опросов. Мерить пульс и температуру