Уинстон Черчилль. Темные времена. Дмитрий Львович Медведев
«Германия в ее нынешнем состоянии будет продолжать стремиться к господству над всей Юго-Восточной Европой», – предупреждал британский политик. По его мнению, после падения Австрии значительно ухудшится ситуация для Чехословакии, которая «когда-то была самым развитым промышленным регионом Австро-Венгрии». Отыне Чехословакия находится в военной и экономической изоляции, и без «проведения переговоров с целью реализации мер по обеспечению ее права на использование путей сообщения» это государство вскоре «одним махом может быть полностью отрезано от остального мира»280.
Какой выход из сложившейся ситуации предлагал Черчилль? Объединение народа. «У британской программы перевооружения и британской внешней политики должна быть моральная первооснова, – убеждал он. – Нам нужна цель, которая сплотила бы наш народ, вдохновила его и позволила бы нам заручиться его искренней поддержкой». Также он признал необходимость создания «концепции», которая позволила бы «расшевелить» другие страны. В качестве таковой он предлагал вернуться к идее коллективной безопасности и не только «твердо заявить о нашей приверженности положениям Устава Лиги Наций»281, но и расширить международное сотрудничество, заключив «великий» франко-англо-советский союз.
Чемберлен тоже размышлял над этой идеей. Он беседовал насчет «Великого альянса» с министром иностранных дел Галифаксом, а также передал этот план на рассмотрение начальникам штабов и экспертам внешнеполитического ведомства. Сама идея ему показалась «привлекательной», но ровно до той поры, пока дело не касалось ее реализации. «Достаточно взглянуть на карту, чтобы увидеть, что Франция и мы ничего не можем сделать для спасения Чехословакии от вторжения немцев», – признался премьер-министр своей сестре282.
В этом и заключалась основная ошибка Чемберлена, отказывающегося принимать внешнеполитические и геополитические реалии. Черчилль же продолжал говорить так, как будто война уже началась. «А разве у кого-нибудь повернется язык назвать нынешнюю ситуацию миром? – спросит он во время своего очередного выступления в палате общин в марте 1938 года. – Разве это не самая настоящая война, хотя пушки пока и молчат? Разве в ходе развернувшегося международного конфликта не одерживаются победы и не завоевываются территории? Разве не переносятся границы и не покоряются целые народы?»283. Вспомните Китай, Эфиопию, Рейнскую область. А теперь еще и Австрия. «Когда-то мы твердо стояли на ногах, но стоило нам отступить на пару шагов назад, как мы утратили опору, – не унимался Черчилль. – Стоит нам еще немного попятиться, и мы низринемся в пропасть»284. Он сравнивал свою страну с «коровой, уныло мычащей то в Берлине, то в Риме, в то время как тигр и аллигатор уже приготовились ее съесть»285.
«Ваше выступление потрясающее с первого до последнего слова», – даже не пытаясь сдерживать эмоций, признался Черчиллю Роберт Бутсби (выделено в оригинале. – Д. М.)286. «Замечательный