Если бы я был учителем. Наталия Соломко
захлопала под ветром, засвистели снасти… Шестой «Б» ушёл в океан. Туда, туда, вдаль, в синь, в ветер, где лежали среди зыбей ещё не открытые материки…
Поэтому, когда на перемене вошёл в класс маленький величественный человек, он увидел только сгромождённые парты, за ними, в пустом пространстве, четырёх учеников, держащих над головой небесный свод, а откуда-то снизу, из-за парт, неслось сосредоточенное сопение…
– Так… А остальные где изволят быть? – грозно спросил он.
– Да здесь мы, – донёсся откуда-то снизу голос учителя географии.
– Александр Арсеньевич, отпустите учеников, уже давно был звонок на перемену, – сурово сказал Арсений Александрович, а это был именно он. – И после уроков зайдите ко мне…
– Хорошо, – отозвался Александр Арсеньевич без особой, надо сказать, радости.
Если кто-то решил, что Арсения Александровича вызвали в школу из-за плохого поведения Александра Арсеньевича, то это неверно. Тут придётся кое-что разъяснить, чтоб не возникло путаницы.
Всем известно о существовании многочисленных трудовых династий. Есть у нас в стране потомственные хлеборобы, и потомственные сталевары есть. А Саня (Александр Арсеньевич то есть) был потомственным учителем…
Вообще-то в детстве он мечтал стать путешественником, но отец (учитель истории) и мама (учитель литературы и русского языка) считали эту Санину мечту совершенно несерьёзной. Они считали, что сын должен пойти по их стопам.
Когда Саня закончил школу, его несерьёзная мечта, естественно, пришла в столкновение с серьёзной и выношенной мечтой родителей. Саня упрямился и твердил, что в учителя не хочет. Родители тоже упрямились. По этому поводу был созван семейный совет, который уместнее будет назвать просто педсоветом, ибо, кроме отца и мамы, на нём присутствовали: дядя Вася (учитель химии), тётя Таня (учитель младших классов) и Аристотель (так во все времена, из поколения в поколение, звали Матвея Ивановича ученики; Аристотель был старинным, ещё со студенческой скамьи, другом отца и соратником).
Отец разъяснил Сане, что в наше время, когда на карте совсем не осталось белых пятен, быть путешественником просто глупо. Мама сообщила Сане, что труд учителя самый благородный (она и представить себе не могла, как это её единственный, ненаглядный сын, такой слабенький, такой домашний, будет бродить где-то там, от неё далеко, голодный, холодный, неухоженный!.. Заблудится, свалится в пропасть или дикие звери его задерут! Нет уж! Никаких этих ужасных путешествий! Сын должен быть дома, с мамой).
– На геодезический он пойдёт! – со свойственной ему прямотой сказал дядя Вася. – А в армию так не хочешь?
– Василий! – грозно оборвала брата Елена Николаевна. – Перестань говорить глупости. У мальчика месяц назад было сотрясение мозга!
– Вот в армии ему его мозги и вправили бы! – тонко пошутил дядя Вася.
– А может, и правда не надо… – жалостливо сказала тётя Таня. – За что мальчику мучиться?..
Тётя Таня знала, что говорила: сама она мучилась в школе вот уже двадцать лет.
– Дети – они ведь