Золотой мост. Ева Фёллер
Не забуду. Спокойной ночи, дамы. – Вежливо поклонившись, Филипп, прежде чем уйти, рискнул украдкой бросить последний взгляд на пышное декольте Сесиль.
Мне подумалось, что оба они, очень возможно, еще застанут появление уличных фонарей. В Википедии я вычитала, что Людовик XIV в 1667 году приказал по ночам освещать улицы масляными лампами. Но до той поры им все-таки придется пользоваться собственными светильниками. Я им искренне сочувствовала. Если с детства привык к тому, что достаточно нажать на нужный выключатель и станет светло, ночной мрак может порой нагнать страху.
– Иди за мной, – сказала Сесиль. Она прошла вперед, и я тут же запнулась о порог, потому что свет от лампы до пола не доходил.
– Осторожно, не споткнись о мои туфли, – предупредила Сесиль, но я уже грохнулась.
– Ничего страшного, – поднявшись, заверила я, хотя здорово ушибла колено. Сесиль же не виновата – если не говорить о том, сколько всего валялось на деревянных половицах, во всяком случае, там, где я шлепнулась.
Сесиль зажгла вторую свечу от первой и потекшим воском закрепила ее на столике, так что я смогла увидеть немного больше из того, что меня окружало. Комната была довольно низкой, Сесиль едва помещалась там в полный рост, а я вытянутыми руками могла бы дотронуться до потолочных балок.
Почти треть помещения занимала заваленная подушками кровать. У одной стены громоздились сундуки, в углу располагался заставленный керамическими горшочками, флаконами, шкатулками и косметикой столик, перед ним стояла скамеечка с мягкой обивкой. Дополняли обстановку большое зеркало, широкая настенная полка и ширма. По всей свободной поверхности стен были прибиты крючки, на которых висело немыслимое количество одежды. Прочее имущество Сесиль валялось повсюду в диком беспорядке: обувь, сумочки, шляпные коробки, книги и горы исписанных бумаг. Они тотчас пробудили мое любопытство. Люди, умевшие читать и писать, да еще державшие дома книги, в прошлые века встречались не часто. Школьное образование не было обязательным, и только богатые могли позволить себе нанимать хороших учителей. Книги и рукописи в этой довольно убогой обстановке представляли собой неожиданное зрелище.
Сесиль, отпихнув ногой несколько скомканных бумажек, туфлю и – о боже! – мышеловку, стянула с кровати подушку и одеяло и положила их на пол.
– Ты можешь спать тут, малышка.
– Я только выгляжу маленькой. Это обманчивое впечатление. Мне уже девятнадцать будет.
– Что, правда? – Сесиль, подобрав несколько разлетевшихся листов бумаги, уселась на кровать и посмотрела на меня: – Из какого города ты родом?
– Из Франкфурта. – К моему огромному удивлению, у меня получилось выговорить название, видимо, на эту информацию блокировка не распространялась.
– Это ведь немецкий город, верно?
Я нерешительно кивнула.
– Ах ты, бедняжка! Ведь из самого пекла пришла!
Я уставилась на нее с придурковатым видом, потому что понятия не имела, о чем она говорит. И только поразмыслив немного, я догадалась, что, вероятно, она имеет