Жизнь волшебника. Александр Гордеев
улетают, – ехидничает кто-то в это время из толпы, указывая на
улетающие в воздух горящие листья.
– И что за люди! – с досадой бросает директор, пройдясь по фронту наблюдателей. –
Государственное добро горит, а они любуются стоят. – И, вспомнив их колхозное прошлое,
ругается: – Единоличники хреновы!
Но тут он и сам почему-то останавливается, зацепившись взглядом за пламя и глядя на пожар,
как на какой-то банальный пионерский костёр. Конечно же, правда в его словах есть. Вначале
вспыхнувший огонь можно было залить несколькими вёдрами, но никто их не принёс – зачем
лишаться зрелища? Колхозная закваска выветрена из людей напрочь. Если при первом пожаре
склад ещё пытались как-то потушить: бегали, суетились, матюгались из-за того, что в совхозе нет
пожарной машины после списания старой колхозной, – то теперь уже кроме восторга от зрелища
на лицах нет ничего. Толпа и толпа. Горит склад – и пусть горит. Хотя на прошлогоднем пожаре
двух смежных, через стенку, магазинов – продуктового и промышленного – было всё иначе. Там
тушили во все лопатки, были даже слегка пострадавшие. Ревизия потом установила, что в
промышленном магазине было спасено почти всё, в продуктовом сохранилось чуть меньше. А вот
водка, что характерно, выгорела начисто. Яблочный сок с мякотью в трёхлитровых банках выстоял
(уж такой он молодец!), а водка, в силу своей известной горючести, сгорела вместе с бутылками.
Мужиков же, отличившихся на пожаре, потом ещё неделю пошатывало по всему селу от дыма и
усталости.
После пожара обоих Мерцаловых перебрасывают со штакетника на строительство нового
склада. И тут-то Роман впервые видит, как плохо и неохотно может работать отец.
– Ну, вот подумайте, – говорит Огарыш плотникам, собранным сюда со всех отделений, – какой
дурак-учёный придумал молоть траву и сушить её соляркой, если в поле солнце и задарма её
высушит? Может быть, где-то на Западе это и подходит, но не у нас же в Забайкалье, где для
сушки и солнца хватат! Так ведь сеном-то корова токо похрустыват, а этой мучки сыпанул чуть
больше ложки, и корова тут же, через пять минут, обдристалась. Эта же мучка в брюхе-то не
держитца. Вы поглядите, её у нас даже никто не ворует. Вот разве что тем-то она и хороша.
Поначалу Роман лишь посмеивается над его критикой: как поверить, что эти основательные
массивные машины для приготовления муки – пустая или даже, как доказывает отец,
вредительская затея? Да ведь на эти машины работают целые заводы – считай, часть
металлургической промышленности. Однако, к удивлению Романа, мужики с отцом соглашаются
36
полностью: им ли не знать естественной реакции коров на этот корм? Их согласие расхолаживает и
Романа: зачем же тогда вообще нужно всё это производство со складом? А в чём, кстати, смысл
вообще всех его планов? Разве он способен лишь на то, чтобы городить