Фатум. Том пятый. В пасти Горгоны. Андрей Воронов-Оренбургский
треснет, и пуще стал вглядываться в щебетливый лес.
* * *
Аманду с утра мучила икота, она устала держать платок у рта и нынче сгорала от стыда в присутствии Андрея. Леди ощущала относительный покой – до тех пор, пока шла вместе с отрядом, пока не была дана команда остановиться. Но более всего ее сейчас раздражала его подчерк-нутая корректность, а точнее – равнодушие и безразличие к ее недугу.
– Ешьте, ешьте, не стесняйтесь, – Андрей ближе пододвинул нарезанное мясо и размоченные в воде сухари. – Вы же не на приеме, Джессика, где надо клевать как птичке.
– Скажите еще, что настоящая леди не оголяет грудь декольте до обеда, – она едва успела поднести платок к губам, как очередной приступ икоты заставил вздрогнуть ее плечи.
– Да полно вам гневаться, мое очарованье, – он без затей улыбнулся и протянул руку за кружкой. – Прекрасно знаю, что других платьев нет. Да важно ли это?.. Чаю налить? Вот попробуйте, вы любите ягоды?
Капитан участливо поставил у коленей Аманды облезлую шапку Палыча, полную малины.
– Прошу вас.
– С большим удовольствием.
– Мое ничуть не меньше, – он задержал взгляд, смотря, как алая ягода коснулась ее губ.
За последние часы, которые их отделяли от прошедшей ночи, Аманда убедилась, что ее присутствие на корабле, а теперь и на побережье разбудило в капитане давно заглохшую, быть может, почти уже умершую сторону его души. Рядом с нею он становился совсем иным. Возможно, он и сам давно не замечал за собой столь явных метаморфоз. Он принимал ее близость с искренней теплотой и благодарностью. Аманда торжествовала – видно было, что он безнадежно влюблен. Его зеленые большие глаза следили теперь за каждым ее шагом, и в глубине их, когда они встречались взглядами, вспыхивал мечтательный огонек. Капитан был теперь всегда рядом, и Аманда догадывалась, почему он хотел быть каждую минуту готовым защитить ее. Еще прежде чем покинуть расселину и отправиться к реке, он, улучив удобную минуту, тихо сказал: «Я настоятельно прошу вас, будьте возле меня… И если что, то немедля обращайтесь».
Отчетливо она ощущала на себе взоры и других. Большей частью матросы глядели на нее исподтишка, как воры на лошадином рынке, а то и с почтительным страхом. Исключение составлял приказчик. Зверобой подолгу впивался в нее угрюмым, неподвижным взглядом, не проявляя явного оттенка любопытства или похоти. Вероятно, женщина, да к тому же утонченная дама, виделась ему весьма странным началом, и им овладевали смутные инстинкты. Случайно встретившись с ним глазами, Аманда внутренне содрогалась и у нее начинало сосать под ложечкой. Совсем так же, когда она оставалась один на один с Пэрисоном. Но если с бароном она хоть как-то могла совладать или по крайней мере предугадать его намерения, то при кратких столкновениях с Таракановым ее охватывал страх, как перед какой-то неминуемой опасностью. За всё время его пребывания в отряде он ни разу не сказал ей ни слова. Ощущение его присутствия где-то