Фатум. Том шестой. Форт Росс. Андрей Воронов-Оренбургский
ваше благородие… – цыкал, скрипя зубами, приказчик. – Всё за иноземцем равнямся: он кусок рвет – и мы следом, он в по-лымя за капитаном – и мы туда же. Эх, мать нашу… Вечно на Россию владыки с гербами пытаются воздеть портки с чужого плеча. А я такие соображенья имею: чужое взять – свое потерять. Шире себя жить – добра не наживешь.
Преображенский, изучая карту, разложенную на свободной банке127, не ответил на «пулю» приказчика, но для себя припомнил переписку с Осоргиным.
Алешка прежде писал: «…Ныне многие мздоимцы лезут в политику, брат, оттого как сие более доходное поприще, чем вооруженный грабеж… Сей «край» для них целина, поле непаханное, золотое дно… А, вообще, замечу тебе, Андрюша, трудно у нас сказать что-то настолько глупое, чтобы удивить Отечество. Особенно сие заметно стало по-сле двенадцатого года… Часто случается быть званым на высокие собрания, а там – bellum omnium contra omnes…128, baise-main129, bal masquй, bel ami130, и беседы, поверь, – слушать грустно. «Порядочным» у нас почитается тот «деятель», что не врет без необходимости и не ломает спину зазря… На Москве и в Петербурге, говорят, можно месяц прожить без еды, но ни дня без иллюзий… Что-то в сем есть, mon cher, увы, слишком много правды… А у Строгановых новая шутка на устах: дескать, все люди – евреи, только не все об этом знают. Как тебе? А по мне, сей ход сами жиды и придумали. Обрезанного не пришьешь… вот и плетут сети тихой сапой. Много у нас и других героев никчемных горизонтов: «Смирно! Вольно! Свистать всех наверх! Для встречи его СВИСТейшества по правому борту построить команду!» И строимся, и встречаем очередного колосса с глиняной головой. А он туда же: «Здравствуйте, молодцы-герои! Вижу Державу нашу в блестящем будущем… Силу ее великую зрю! Русское Черное море, Северное, Тихий Океан, Америка… Воля России! Я восхищен вашим чистым помыслом и, так сказать, благород-ством души! Не посрамим и преумножим…» – а позже, за коньяком и портьерой: «Сколько изволите отстегнуть, любезный, за красный глагол при честном народе? Не забыли? Не слышу, милейший? Ах, никак нет! Полноте врать, не слышу согревающего жизнь хруста купюр у себя в руке…»
Так-то, брат Андрюша, весело живем, хоть плачь… Одно радует: память людская… Боюсь, отстранят скоро нашего покровителя и заступника графа Румянцева… Не по душе он пришелся сам знаешь кому… Не дай Бог, Andre, не дай Бог! Но я так полагаю: Ушакова131 тоже прежде отстраняли от моря, а море-то его нет, не забывает, равно как и народ русский… Да мало ли у нас таких имен, кто высочайшим указом обижен и оскорблен? «Были ли победы, друг мой, у вас? Где? Когда? Прошу вас громче, не слышу… Ах, да, да, да… Благодарю за службу… Вот вам Владимира крест, думаю, грудь не прожжет, благодарю, голубчик, от всей души…» А позже приказ: «Пусть-де в деревне своей баталии вспоминает…» Вот и весь сказ. До слез обидно, когда такая горькая правда в Отечестве твоем есть… Как хочется порой сказать
Банка – сиденье для гребцов на шлюпке.
Bellum omnium contra omnes – война каждого против всех (лат.), слова Гоббеса. (Прим. автора).
Baise-main (фр.) – целование рук у женских великосветских особ или царского дома.
Bal masquй, bel ami – бал-маскарад, сердечный друг (фр.).
Ушаков, Федор Федорович (1743—1818) – известный адмирал, в 1790—1791 гг. несколько раз разбивавший турецкий флот на Черном море, а в 1799 г. в Средиземном море успешно действовавший против французов. (Прим. автора).