Фатум. Том шестой. Форт Росс. Андрей Воронов-Оренбургский
всё же приятно, когда о тебе помнят и заступаются вдали от родного дома. Оставьте меня одну. Тебя никогда не волновало наше будущее…
– Да. – Андрей остановил ее, поймав за плечо. – Именно потому, что меня всегда волновало настоящее.
– Вы опять о тех серьгах и браслете? Но то была случайность…
– Возможно. Но та вещь, которую вы передали мне в трюм Коллинза, – это уже вторая случайность.
– Но позвольте!
– Позвольте вам не позволить!
Наступило молчание. Аманда потеряла дар речи, опустив густые ресницы. Она чувствовала всеми своими фибрами, как Преображенский по-новому, внимательно рассматривает ее. От всех этих вопросов у нее упало сердце, интуиция подсказывала: он знал или догадывался обо всем гораздо более, чем она могла представить. В то же время – Аманда успокаивала себя – князь, Линда и Пэрисон мертвы, Гелль вряд ли что мог сообщить, потому как и сам ничего толком не знал, да и был сейчас далеко. «У меня нет откровенных причин опасаться, что он узнает о моих прежних связях… или задачах, поставленных Лондоном».
– Ну-с, что вы на это скажете, мисс Стоун?
В голосе Преображенского прозвучала резкость, словно он пережил большое разочарование; и впервые с той минуты, когда они пристали к берегу, Аманда позабыла о своих собственных тревогах и подумала о нем как о человеке, которого любит, которому решительно не чужды переживания и страдания, как и любому другому.
Тогда, еще не подозревая о грядущем допросе, Филл-мор по-женски гадала, счастлив ли он с нею? Усталостью, голодом, лишениями и горечью о погибших товарищах пыталась она объяснить присущую ему резкость и вспыльчивость. Но тут же уверяла себя, что смешно списывать его состояние только на это… К тому же у нее после бег-ства с «Горгоны» создалось стойкое впечатление, что капитан по непонятным соображениям, увы, изменил к ней свое отношение: теперь он всё время как-то подозрительно по-глядывал на нее, в ответах был обидно краток и холоден и, право, как-будто старался уколоть ее побольнее.
Аманда не могла забыть и тот полный непонятной ненависти пугающий взгляд, которым он наградил ее, когда шлюпка отчалила от песчаной косы, на которой они оставили Гелля. Позже она пыталась усовестить себя, что ошиблась, надумала много лишнего, но в тайниках души понимала: всё, что она заметила, было правдой и в иных доказательствах не нуждалось. «Не замочите ноги. Поберегите свое здоровье, мисс, оно вам еще пригодится для нашей беседы», – вспомнила она последнюю колкость Andre, ко-гда они, выбрав место для ночлега, подгребали к берегу. «Единственный способ сохранить здоровье – это есть то, чего не хочешь, пить то, чего не любишь и делать то, что не нравится… Нет уж, извольте, mon ami: лучше умереть молодой, чем оставаться живым трупом», – попыталась отшутиться она тогда, вспомнив старый афоризм, но шутка осталась без внимания, а с его губ слетело лишь едкое: «Все женщины стремятся переделать мужчин, а когда им сие удается, они теряют к ним