Парадигма. Сергей Тягунов
клинок, Найват обошел худого, направился дальше. Все ведущие в покои двери по обеим сторонам коридора открыты, и в каждой комнатенке молятся на коленях странные незнакомцы в великанских плащах.
Мне нужно найти Реная.
Цепляясь за эту мысль, Найват оказался в просторном зале. Из каменных щелей в полу и на стенах струится красный свет; тьма прячется лишь на потолке, у основания купола; у многочисленных полукруглых арок на другом конце помещения толпятся люди. Найват вздрогнул. Их черные провалы глаз пялятся на него, синие губы кривятся от непонятных слов, эхом разносящихся по всему храму. Одежды давно превратились в бесформенные лохмотья.
С трудом, преодолевая неимоверные усилия, удалось перевести взор на резной трон, стоящий на гранитном возвышении в самом центре зала. Положив руки на массивные подлокотники, сидит на нем старик в выцветших одеяниях. Кожа на лице сморщенная, густые седые усы и борода ниспадают на грудь, копна белых волос перехвачена железным обручом. Его глаза – горящие, будто две звезды, серые, проникающие в самое нутро.
Архимаг!
Найват сделал шаг назад, когда дверь за спиной с шумом захлопнулась. Хор голосов усилился, стал оглушающе громким – даже собственных мыслей не слышно. Толпа у арок упала на колени.
По-птичьи склонив голову, старик поднялся с трона, принялся спускаться по гранитным ступеням – медленно, не отрывая взор от жалкого человечка у входных дверей. Его тело начало менять формы: руки и ноги непомерно удлинились, кожа усохла, приобрела сероватый оттенок, нос ввалился, рот раскрылся в безумном немом крике.
Обруч звонко рухнул на плиты, рассыпался ржой.
Тень существа легла на Найвата. Он же в четыре раза выше меня! – мелькнуло понимание. – Голова практически трется о потолок… Боги!
Ладони чудовища вспыхнули алым пламенем, и в воздухе из бесчисленных огоньков соткалось неправдоподобно длинное копье, оканчивающееся с двух концов широкими серповидными лезвиями. Люди с пустыми глазницами запели новую песню – протяжную, волнующую, страшную, – от которой по спине пробежал обжигающий холод, сперло горло, а в затылке запульсировала боль.
Высокая тварь кинулась в атаку.
Найват блокировал первый удар, увернулся от второго, отпрыгнул. Весь мир сжался до небольшого круглого участка, на котором он отбивался, изредка переходя в наступление. Его клинок свистел со скоростью молнии, перехватывая серповидные лезвия. Звенело железо, кожу обжигали высекающиеся искры. Тварь не знала усталости, обрушивалась на него с нечеловеческой выдержкой и силой, – и вскоре кисть, державшая меч, онемела от тупой, пульсирующей боли.
Когда кончик копья оцарапал грудь, Найват, крича, прыгнул под ноги чудовищу, вогнал тому клинок в живот. Противно чавкнуло. Из раны, будто желе, медленно потекла черная, блестящая кровь.
Всё кончилось. Получилось. В последний момент, но удалось…
Обтянутый пергаментной кожей череп повернулся в сторону Найвата, бездонные черные провалы вместо глаз уставились на него.
Так