Парадигма. Сергей Тягунов
такой думаешь: через месяц-другой в Мореш явится многотысячная армия во главе с нашим владыкой! Новобранцы вольются свежей кровью… Затем, обойдя, конечно, и другие крупные города по пути, переход через Костяную степь и пустыню… А там и Немат уже. Быстрая победоносная война – и всё, ты, парень, богатый и в сиянии славы, возвращаешься в свою деревню. Но этого не будет.
Хен поежился. Хорошее настроение как ветром сдуло. И чего ему не сиделось в казарме?
– Ладно, ты, видимо, слишком глуповат, чтобы понять, о чём я толкую, – заявил господин и махнул рукой с флягой. Красные, точно кровь, капли вина упали на песок. – Завтра днём ваша беспечная жизнь закончится, парень. Приезжает сам гушарх-капитан! Герой войны, увенчанный славой! И всё такое прочее, хе-хе… Будет смотреть, чему вы научились, бестолочи…
Капитан умолк, скептически оглядел парня, точно увидел огромную кучу дерьма, и взмахнул рукой.
Радуясь свободе, Хен быстро направился к казарме.
Чуть не вляпался!
От удушающего дневного зноя, кажется, камни на мостовой вот-вот жалобно треснут. Солнце-око жарит спины. Солдаты обливаются потом, то и дело злобно поглядывают на тех счастливчиков, что стоят в тени стены и массивных городских ворот. Доспехи скрипят, каждое движение вызывает боль в тех местах, где ремни крепятся к бронзовым пластинам. Сегодня утром новобранцам впервые за шесть месяцев выдали снаряжение, не потрудившись уточнить размер и комплекцию парней. Поэтому строй солдат представляет жалкое зрелище: у некоторых толстяков выпирают необъятные, поблескивающие от пота животы, худые вынуждены сгибаться под массивными доспехами.
Хен облегченно вздохнул. В отличие от многих ему повезло и со снаряжением, и с местом. Тень, падающая от ворот, хорошо защищает от палящего солнца – стой себе с серьезным видом, прижимай к левой руке круглый щит и наблюдай. Единственное, что омрачает его настроение – Лысый, стоящий рядом с ним в строю. Несмотря на поблескивающий бронзовый доспех, несет от того по-прежнему, как от стада диких козлов. На шее причудливыми узорами чернеют разводы грязи.
Шеренги солдат в три ряда выстроились до рынка. С того места, где стоит Хен, они пропадают из вида уже на улице ремесленников – у выстроенных трехэтажных домов с прямыми квадратными крышами. Впечатляюще. Парень никогда не видел столько солдат в одном месте. Гушарх будет доволен. Возможно, даже повысит жалованье новобранцам.
Пальцы Хена легли на мешочек с деньгами на поясе.
– Хорошее мы представление устроили, да? – спросил он у Лысого.
Тот, как всегда, даже не посмотрел в его сторону.
– Представляю лицо этой высокопоставленной шишки. Как увидит эту толпень, так обосрется от радости!
– Заткнись, парень, – процедил сквозь зубы Лысый.
Поправив постоянно скатывающийся шлем, Хен сказал:
– Знавал я одного такого же засранца как ты. У него потом отвалился член, жопа обросла мехом, а на лбу появился рог.
Глаза Лысого полыхнули огнем злости, а потому Хен решил помолчать – на некоторое время.
Тунолар-капитан, одетый в черный мундир,