Парадигма. Сергей Тягунов
Хена точно обхватили ледяной рукой, стало трудно дышать. И без того бешено стучащее сердце ускорилось, перед глазами заплясали кровавые мухи. Он мысленно заставил себя не смотреть на труп, но всё равно не смог отвести взор. Глаза мертвеца остекленели, а губы приобрели синий оттенок. Кровь продолжает хлестать из ран, алая лужа подползла к ближайшему новобранцу, и тот неловко сделал шаг назад.
Имя… Какое у него было имя, великие боги?! Я же его знаю. Да, знаю. Вчера он слушал, как я рассказывал байку. Его кровать находится у самого окна…
Как звали новобранца, Хен так и не вспомнил. Между тем, он почувствовал на себе чей-то взгляд. Гушарх-капитан. Таращится на него. Губы растянуты в широкой улыбке, перепачканный клинок направлен в его сторону.
– Ты. – Хриплый низкий голос прозвучал как приговор. – Иди сюда.
Гвардейцы убрали тело из круга.
– Я… я не могу, – начал Хен. – Я…
– Живо! – заорал гушарх.
Одеревеневшей рукой Хен вытащил из ножен меч, покрепче ухватился за щит и направился вперед. От тяжелого медного запаха крови живот протестующе заурчал, к горлу подкатил тяжелый ком. Обед едва не вылез наружу, в лицо ударил порыв ветра, на коже выступили мурашки.
Хен не успел понять, когда гушарх вдруг оказался перед ним. Небо и земля поменялись местами. Затем он впечатался во что-то твердое. Голова словно треснула, из глаз брызнули звезды, а затылок обожгло. Боль, расползаясь, перетекла к вискам. Ожидая смерти, Хен застонал. Треклятый меч выпал из рук.
– Уносите это отребье, – приказал гушарх своим людям. Голос донесся словно сквозь толщу воды. – Следующий!
Утром Болтун едва дотащился до кровати. Руки и ноги нестерпимо горели от бесконечных тренировок. В голове крутилась лишь одна мысль: «если так будет продолжаться дальше, то я сдохну». Спасительный сон сомкнулся, как черная вода…
Через пятнадцать дней гушарх заставил новобранцев карабкаться по старой полуразрушенной стене. Камни сыпались под пальцами, обдавая лицо серой пылью, ноги так и норовили соскользнуть с выемок. Никаких канатов, которые бы спасли от падений, не было. Тут и там постоянно раздавались крики тех, кто срывался и ломал кости. Лекари не поспевали уносить раненых. Вдобавок ко всему гушарх приказал своим людям кидать на осаждающих тяжелые валуны и лить горячее масло.
В тот злополучный день по прикидкам Болтуна две сотни новобранцев навсегда остались калеками.
Горизонт на равнине окрасился румянцем чахоточного. Тяжелое раскаленное солнце медленно опускается по небосводу, прогоняя редкие черные облака. Стая большекрылых птиц, разрывая тишину пронзительными криками, улетает как можно подальше от ока Великого Баамона, ведь скоро на землю опустятся сумерки и ночные демоны выползут из нор в надежде полакомиться свежей плотью.
Лезут мысли, точно крови сгустки, – больные и запекшиеся. Отчаянный крик так и норовит вырваться из глотки, дабы достучаться до сердец богов. Приходится сжать губы и терпеть. Новобранцы рядом с ним нервничают