Таинственный сад. Фрэнсис Элиза Бёрнетт
к птичке. – Она мой единственный друг.
– А у меня совсем нет друзей, – сказала Мери, – и никогда их не было. Моя айэ не любила меня, и я никогда ни с кем не играла.
Йоркширцы обыкновенно очень откровенно высказывают свои мысли, а старый Бен был настоящий йоркширец.
– Ты и я очень похожи друг на друга, – сказал он. – Мы с тобой вытканы из тех же самых нитей. Оба мы некрасивы, и оба на самом деле так же кислы, как выглядим. Бьюсь об заклад, что у нас обоих одинаково скверный характер.
Это было довольно прямо и резко, а Мери Леннокс никогда в жизни не слышала правды о себе. Слуги в Индии всегда преклонялись и подчинялись, что бы с ними ни делали. О своей наружности она вообще никогда не думала, но теперь ей пришла в голову мысль, действительно ли она так непривлекательна, как и Бен, и был ли у нее такой же кислый вид теперь, как и до появления птички. Ей стало не по себе.
Близ нее вдруг раздалась ясная, чистая трель, и она быстро обернулась. Она стояла в нескольких шагах от молодой яблони, на одной из ветвей которой уселась малиновка и начала петь. Бен рассмеялся.
– Почему она запела? – спросила Мери.
– Она решила подружиться с тобой, – ответил Бен. – Ты ей, видно, пришлась по нраву!
– Я? – воскликнула Мери и шагнула поближе к яблоне, глядя наверх. – Хочешь подружиться со мной? – сказала она птице, как будто говорила с человеком. – Хочешь?
Она сказала это не своим обычным чопорным тоном и не повелительным «индийским» тоном, но так нежно и ласково, что старый Бен был так же изумлен, как и она, когда впервые услышала, как он свистал.
– Как ты это хорошо и ласково сказала, – воскликнул он, – как будто ты и в самом деле ребенок, а не чопорная старуха. Ты говорила почти так же, как Дикон говорит со своими дикими любимцами в степи.
– А вы знаете Дикона? – спросила Мери, быстро обернувшись к нему.
– Его все знают. Дикон ходит повсюду. Даже ягоды и цветы его знают. Я думаю, что ему лисицы показывают, где их детеныши, и жаворонки от него не прячут гнезд.
Мери очень хотелось задать еще несколько вопросов. В ней заговорило такое же любопытство по отношению к Дикону, как и по отношению к заброшенному саду. Но в эту минуту малиновка, которая перестала петь, тряхнула крылышками, расправила их и улетела.
– Она перелетела по ту сторону стены! – воскликнула Мери, следя за ее полетом. – Она полетела во фруктовый сад… а теперь она уже за второй стеной… в том саду, где нет калитки!
– Она там живет, – сказал старый Бен, – там она вылупилась из яйца где-нибудь между розовыми кустами.
– А там есть розовые кусты? – спросила Мери.
Бен снова взялся за заступ и начал копать.
– Были… десять лет тому назад, – пробормотал он.
– Я бы хотела их видеть, – сказала Мери. – Где зеленая калитка? Где-нибудь ведь должна быть калитка!
Бен сунул заступ глубоко в землю, и вид у него стал такой же недружелюбный, как и в первую минуту, когда Мери увидела его.
– Была… десять лет тому назад, а теперь ее нет, – сказал он.
– Нет