Медовый переулок. Хелена Инклюзар
утра, заготовщица Инаам! – раздалось сзади.
“Духи небесные, ты же все понял, когда только увидел, ну почему ты не мог тихо пройти? Думаешь, без тебя тут недостаточно сложно?”
–Светлого утра, мастер-ваятель, – повернулась я и изобразила улыбку.
Тамэр молниеносно сделал шаг навстречу мастеру Миту, но я успела поймать его за пояс.
–Санхазаа, Тамэр! – взмолилась я, – Давай я сегодня пораньше приду и принесу ужин? Посидим или гулять пойдем.
Он посмотрел на меня, потом смерил взглядом мастера. Тот скрестил руки за спиной и чуть склонил голову. Одна волнистая прядь выбилась из пучка и упала на лицо.
–Если не отпустите, будет серьезный разговор, – припечатал Тамэр.
–Посмотрим, как справимся с работой, – не менее холодно ответил Аннариэт.
Тамэр прошел мимо, не обернувшись на меня. Эхо от его каблуков зазвучало в ушах. Аннариэт не посторонился и не удостоил сарэнгэнца взглядом. Хлопнула дверь. Мастер отмер и ленивой походкой, будто ничего не произошло, прошел к секретарю. Я перевела взгляд на балкон и увидела макушки Ифила и Манкарры.
–Брысь! – шикнула на них я и те бросились врассыпную.
К счастью, положительных последствий ритуала “Песни Лепестков” было больше, чем отрицательных. Мы добились самого главного – сорок три амулета (Лимна полагала, что лучшее средство от нервных мыслей – ударный труд) были заряжены. И пятнадцать накопителей. И три наемничьих штандарта. Тридцать артефактов, как и положено, были запечатаны в ящике и доставлены по адресу. Сумму мастерской перечислили не сразу, только после того как хозяин засвидетельствовал задержку в профсоюзе, а потом побеседовал с поручителями. Клемма до последнего надеялись, что амулеты поддельные и они вот-вот выяснят, в чем подвох. Ради интереса заготовщики проверили один из партии: третий уровень силы бил по сердцекамню, отчего нежелательный визитер получал совершенную дезориентацию и психологический кризис, потому что он чувствовал нечто неимоверно прекрасное, а где это получить, он не представлял. Другие охранки, заряженные огнем или льдом, смотрелись на фоне получившихся банально. В мастерскую приходил патрульный – доброжелатели уже пожаловались на то, что в город заходили культисты и видели их рядом с Камеей. Хозяин никого не выдал. Ифил с Манкаррой теперь тайком держались за руки. Зачарователь отыскался только на третий день и не поверил нам, потому что, по его словам, он отсутствовал всего пару часов. Алхимики стойко перенесли допрос Кута и Нута, потому что “они же явно чувствуют, что что-то тут этакое было!” А во всем сквере расцвели деревья, как весной, и теперь на нашей улице пахло яблоней.
Мастер Мит после ритуала был долго задумчив, часто переспрашивал и ходил на перерыв дольше обычного. Мы не обсуждали случившееся, но и не делали из этого постыдную тайну. “Я знаю, что ты знаешь, и это нас объединяет”, – говорили его глаза. Меня это устраивало, и воспоминание стало каким-то особенно мягким. Мы редко говорили за работой. Я предпочитала слушать оркестр мастерской: ударные инструментов, духовые негромких разговоров, струнные воды акведука. Наше