Похититель императоров. Владимир Шигин
да, что-то припоминаю.
Опана! Я же совсем забыл, что у моего прапрапрадеда был еще и младший братец Александр, который так же дрался при Бородино. Не хорошо забывать родственников!
– Ну, а как дрался наш экипаж? Большие ли потери?
– В ожидании начала боя у села Бородино мичман Лермонтов и три десятка нижних чинов находились у моста на реки Колочка, чтобы при первой потребности уничтожить мост. Когда французы у моста напали на стоявших там гвардейских егерей и те с потерями отступили. Лермонтов тот мост сжег и порушил, потеряв шестерых матросов. Я же был все время при наших пушках недалеко от вас на левом фланге, где меня и контузило. А со мной ранен еще известный вам унтер-лейтенант Киселев и семь нижних чинов. Что касается братца вашего Александра, то ни о его смерти, ни о ранении я ничего не слышал. Дай бог, живой.
– До встречи Адам Иванович! Поправляйтесь!
– До встречи, Павел Андреевич!
Подгоняя каблуками своего коня, я быстро догнал едва продвигавшуюся по забитой дороге карету. Как не стремился правивший ей казак, ехать быстрее, из этого мало что получалось. Вся дорога была запружена бредущими раненными и уходящими на Москву обозами.
Думая, что князь находится в полузабытьи, ехавшие с ним в коляске доктора начали вполголоса совещаться:
– Если не отнять ногу под коленом – антонов огонь неизбежен.
Багратион неожиданно приоткрыл глаза:
– Не дам! Без ноги – не жизнь мне!
Доктора сразу приумолкли.
Навстречу шли солдаты, но в основном ополченцы, задействованные для выноса раненных. Только через пару часов нам удалось выбраться на свободную дорогу и дело пошло веселее. За все это время Багратион не проронил ни слова, только однажды слабым голосом подозвал меня:
– Скажите, Колзаков, кто сегодня, в конце концов, одержит верх!
– Если честно, ваше превосходительство, то над итогами сражения при Бородине историки будут спорить еще, по меньшей мере, двести лет. – доложился я, свесившись с коня.
– Неужели так все сложно? – повел своей клочковатой бровью князь.
– Достаточно. Наполеон одержит сегодня определенный тактический успех, тогда как стратегическая выгода останется за нами.
– Значит, флешей мы сегодня все же неудержим! – мрачно констатировал Багратион и замолчал.
Представляю, если бы я сейчас рассказал ему о предстоящем оставлении Москвы, что бы с ним было. Но всему свое время.
Через несколько часов нахождения в седле я уже не мог сидеть верхом на лошади. Все что можно было натереть, давно было натерто и перетерто, поэтому каждое движение причиняло жуткую боль, причем, чем дальше, тем все более нестерпимую. Наконец, не выдержав этой пытки, я попросился пересесть на облучок рядом с возницей-казаком. Вместо ответа, Багратион слабо кивнул и я, сгорая от стыда, перебрался на вожделенный облучок.
– Моряк в седле, что вша на сковороде! – не слишком тактично прокомментировал ситуацию бородатый возница.
Боже,