Изгнанница Ойкумены. Генри Лайон Олди
и внизу распахнулась панорама Шадрувана. Солнце, полыхая за кормой челнока, играло отсветами на узкой ленте реки. Расплавленный металл тек через буйство зелени и дерюгу полей. Когда возник город, он показался Регине знакомым. Ну конечно! Одну из записей в инфоре делали с этого ракурса. Башни, купола, чешуя крыш; арки мостов через реку…
– Садимся, – уведомил пилот. – Добро пожаловать на Шадруван.
«Всю дорогу я не думала о Нике, – сказала себе доктор ван Фрассен. – Я и сейчас о нем не думаю.» Лжешь, возразил кто-то. Лгу, согласилась она. Ну и что?
Ну и ничего, ответил кто-то.
II
Челнок сел прямо в городе, у моста. Выбравшись наружу, Регина долго вертела головой в поисках хоть чего-нибудь привычного. Воображение, не в силах справиться с шокирующей реальностью, ловко подсовывало фантомы. Таможня, пограничники, контроль паспортов. Дисплеи с временем прилета-отлета. Объявления инфо-службы. Турникеты, эскалаторы. Пассажиры, наконец! Ничего этого не было. Был мост, закат и крики птиц над рекой.
– Обещали встретить, – доложился пилот. – Опаздывают.
Река была так себе: мутная, неказистая. Не красавица на балу – работяга, широкая кость. Воду оккупировали стаи пернатых: чайки, утки, кулики. От их гвалта хотелось заткнуть уши. Зато мост вышел на удивление. Резной, невесомый, он радугой плыл в воздухе. Солнце, клонясь на покой, подсвечивало его не хуже прожектора. В центре, камнем в оправе перстня, располагался восьмиугольный павильон, выстроенный, как и мост, в два этажа. Кажется, там были люди, но челноком они не интересовались.
Регина взялась считать арки и сбилась: то ли двадцать, то ли больше.
– Я сейчас, – сказала она пилоту. – Я недалеко.
Фрида увязалась за хозяйкой, ворча и порыкивая. Химере на Шадруване не нравилось все, начиная мостом и заканчивая куполами далеких дворцов. Особенно Фриду раздражали птицы. Ее бы воля – сожрала бы всех. Зато фигура странного зверя, ради которого Регина, собственно, и спустилась к реке, оставила химеру равнодушной. Статуями она не интересовалась. Высеченный из желтоватого камня, зверь походил на гибрид льва и собаки. Грива его, исполненная резчиком в виде узкой спирали, больше напоминала ошейник. В разинутой пасти зверь что-то держал.
Регина подошла ближе, пригляделась, и ей стало неприятно.
Клыки сжимали человеческую голову. В отличие от львопса, исполненного в нарочито примитивной манере, голова до мелочей походила на настоящую. Лицо, обращенное к доктору ван Фрассен, кривилось в непередаваемой муке, словно голова до сих пор жила и страдала. Вспомнился гусь, высунувший голову из кувшина. Впору переделать любимую загадку Старика на шадруванский лад:
«Монстр проглотил младенца. Ребенок вырос внутри монстра, став взрослым человеком. Как освободить несчастного, не убивая монстра?»
– Так будет с каждым, – сказали за спиной, – злоумышлявшим на его величество, шаха Хеширута IV. Этих чудовищ в городе полным-полно. Их ставят с незапамятных времен. Меняется