Эмма, фавн и потерянная книга. Мехтильда Глейзер
брал Ханну под свое крыло. А если неподалеку появлялся Синан, смеялась над ее шутками с особенным энтузиазмом.
В любом случае, к обеду у меня сложилась твердая уверенность, что Ханна полюбит Штольценбург так же сильно, как я. Мой план работал, это было видно уже по тому, с каким свойским видом присела моя новая подруга за стол к Максу, Яне и Джованни с факультета по химии и заговорила о домашней работе (к этому я руки не прикладывала). Может, дело было в том, что я попросила Яну приглядывать за моей новой соседкой. А может, в том, что Ханна умела объяснить разницу между алканами, алкенами и алкинами. Ребята слушали во все уши, а мы с Шарлоттой за соседним столом радовались тому, что решили учить французский. Мы считали, что по сравнению с химией французский язык не только нужнее, но и, главное, не требует столько нервов. А еще всегда звучит романтично. Причем не важно, что ты говоришь.
– II a porte la petite chouette dans ses bras, – сказала я с серьезным видом. («У него в руках маленькая сова».)
Шарлотта кивнула.
– Mais oui, la pauvre chouette, – согласилась она. («Да-да, бедная сова».)
Мы еще улыбались друг другу через стол, как вдруг случилось кое-что странное. Только что все в столовой разговаривали о новых предметах, расписании и домашней работе или, как мой отец за столом учителей, о современных методах педагогики. А в следующий миг в помещении внезапно воцарилась тишина.
Причиной тому послужил доктор Майер, уронивший во время раздачи питания тарелку с густым супом. Точнее, как мне удалось за секунду разглядеть, тарелка не выпала у Майера из рук, доктор сам бросил ее. Попросту швырнул. Майер размахнулся и запустил тарелку перед собой как диск. С глухим треском она разбилась о стену позади стола преподавателей, оставив пятна чечевицы. (Oh, mon dieu!)
Мисс Витфилд и госпожа Бредер-Штрауххаус едва успели уклониться от горячих брызг супа, а доктор Майер, со странно отсутствующим видом, уже начал залезать на прилавок для раздачи питания. С неожиданной для его возраста элегантностью он запрыгнул на поверхность, столкнул большую кастрюлю, из которой черпала суп госпожа Беркенбек, и втащил ее саму наверх. Все произошло так быстро, что женщина даже не успела сориентироваться. Госпожа Беркенбек вмиг оказалась рядом, доктор Майер заключил ее в свои объятия, навис над ней и…
…поцеловал!
Довольно долго и крепко. Крепче, чем уместно во время обеда.
Это было так странно, что мой мозг отказывался верить в реальность происходящего. Словно загипнотизированная, наблюдала я за происходящим – как госпожа Беркенбек падает в объятьях доктора Майера, как встречаются их губы и как…
Несколько учеников осторожно начали аплодировать, и это, наверное, смутило доктора Майера на какую-то секунду. В любом случае, он ослабил свою хватку, и госпоже Беркенбек наконец удалось освободиться. Вся красная, женщина отпрянула от Майера и, размахнувшись, влепила ему звонкую оплеуху. Потом спрыгнула с прилавка и убежала из зала.
– La pauvre chouette, – пробормотала Шарлотта.
Доктор