Госпожа Сумасбродка. Фридрих Незнанский
— Да как? Плохо… Помогли вот, собрали на работе… Олег привез. Будем тянуть. Я-то не работала. А теперь остается ждать его пенсии. И работу искать.
— Пенсию-то дадим, никуда не денемся, — хмуро сказал Евгений. — Но и нервы помотаем… Такая у нас система, мать твою… извините. Ладно, это дело мы с вами поправим… Итак, что вам известно?
— Ах, да ничего практически! Что мне наговорили, то я и знаю. Вон, на дачу съездила, закрыть же теперь все надо. Видно, продавать придется, самой не выдюжить… А Клавдия, соседка, и ошарашивает: у тебя, говорит, Нинка, полный горшок американских баксов отыскали! Ну надо же! И смех и грех! Ну откуда у нас какие-то доллары?! С каких это доходов?!
— Не волнуйтесь, разберемся. Это сейчас не главное. А Вадим в последние дни… ну, я имею в виду, в середине августа, вам ничего не говорил? Ни о каких своих неприятностях?
— Так мы ж с Лизонькой его почти и не видели. Он все здесь, в Москве, находился, а к нам — изредка. Привезет чего-нибудь вкусненького, переночует и — обратно. Опять ж командировки…
— Да, это все было. А у вас с ним никаких ссор? Знаете, случается, особенно под горячую руку!
— Да за что ж на него сердиться-то? Вот уставал он, это да. Заметно было.
— Уставал, значит… — пробормотал Евгений и невольно покачал головой, вмиг вспомнив раскинутые на банкетке ноги Татьяны. — Ну ладно, тогда вы, Нина, меня послушайте… — Он еще не решил, говорить ли про записку в черной папке или свести все к разговору. — Дело в том, что незадолго до… ну, в общем, моего отъезда в командировку… А Вадим, кстати, тоже должен был вылетать, только на Север, мы с ним об этом говорили. Говорили о жизни, обо всем. Он бодрился, но, как я теперь вижу, у него все-таки было подавленное настроение. Почему? Хотел бы и я знать ответ на этот вопрос…
Они вышли во двор, потом на улицу. Евгений сказал, что проводит ее до магазина и обратно домой, но заходить не будет. Так надо. А затем продолжил свой рассказ:
— Словом, расставаясь, а встретиться мы должны были по идее только сегодня, он передал мне эту папочку и попросил… Вы ничего о ней не знаете? — Евгений посмотрел на Нину в упор.
Она вроде немного смутилась, но отвела глаза и, уже не глядя на него, пробормотала:
— Откуда?..
— Ну хорошо. — Женя понял: ей что-то известно, но она не сознается. И не надо, так проще. — Так вот, Нина Васильевна, дорогая моя, Вадим попросил меня сохранить у себя эту папку, поскольку к служебным делам она отношения не имеет, а он за нее боится. Почему — я понял только сегодня, когда вернулся домой и узнал, что Вадим так нелепо ушел из жизни. — Он не хотел говорить: застрелился или убили, чтоб лишний раз не травмировать Нину, да и сам теперь, честно говоря, ни в чем уже не был уверен. — Короче, достал я эту папочку. Он мне сам сказал: мол, если чего случится, мало ли, при нашей-то профессии, я могу ее вскрыть. Что мне и пришлось сделать. Не скрою, — вздохнул Евгений, — там была и короткая записка. Для меня. Похоже, он уже знал что-то о своей судьбе и не оправдывался, нет, а просто просил меня сделать для него… ну, выполнить его последнюю волю, скажем