Бледный всадник, Черный Валет. Андрей Дашков
Этой блажью Председатель управы вшивого города Ина не страдал. Тайну? Наибольшая тайна Жирняги находилась в его бездонном желудке…
Он захрустел припасенными в ящике стола бутербродами. Прежде всего нужно было утолить голод. Затем Жирняга позвонил в колокольчик, вызывая рассыльного, которого Гришка почему-то называл Чарликом. Малый и впрямь был какой-то подловатый, смотрел косо, словно норовил исподтишка укусить за ляжку, однако напрямую придраться было не к чему. Жирняга догадывался, кто будет плясать на его могиле и гадить под насыпью.
– Не дождетесь! – пробулькал он, обращаясь к двум бронзовым гномам, оставшимся от старого письменного набора.
Это была совершенно необоснованная бравада. Гномы уже пережили не один десяток Председателей и взирали в будущее со спокойным оптимизмом.
9. БЛЕДНЫЙ ВСАДНИК
Спустя тридцать шесть часов после появления в городе Валета на заброшенной дороге показался новый персонаж назревающей драмы.
Если бы священник увидел его из окна, то решил бы, что движение по северному тракту становится весьма оживленным. Но поп в это время уже засыпал, свернувшись калачиком на своей жесткой кровати (поза выдавала стремление защитить себя от враждебного окружения), и пытался отогнать дурные мысли. С мыслями у него получалось неплохо, чего не скажешь о снах.
Около полуночи священнику приснился темный всадник. Таинственный убийца. Дыра, бессовестно зияющая в небе. Зло в чистом виде. Еще одно несмываемое пятнышко на слепящей белизне Божьего замысла…
Между тем всадник был и наяву. В отличие от игрока он въезжал в город Ин под покровом темноты. Его вороной конь был на редкость уродливым, но сильным и выносливым животным. Длинный плащ почти полностью скрывал фигуру сгорбившегося в седле человека. Трудно было определить, хорошо ли странник вооружен, однако то, что он добрался до города, сохранив жизнь себе и жеребцу, говорило о многом.
Вороной был пущен медленным шагом. Казалось, он может поддерживать такой темп еще много часов, экономя силы. Всадник направлял его ногами.
Определить возраст человека было невозможно. Под длинным козырьком кепки виднелся бледный овал лица. Глубокие тени лежали в глазницах и ноздрях – будто отверстия в маске из папье-маше. Мягкое покачивание тела наводило на мысль о совершенной расслабленности. Пустота и безмыслие. Обманчивый покой, ложная безмятежность…
Всадник инстинктивно двигался тем же маршрутом, что и Валет. В этом проявлялось некое родство их душ, интуитивная близость. Один хорошо понимал другого – несмотря на то что они ни разу не встречались. Суть определяла поведение. Волк иногда может превращаться в овчарку, но никогда не станет вести себя, как баран…
Всадник проехал по окраине, застроенной унылыми хатами. Его не видели ни цирюльник, ни гробовщик. Только один из заторчавших «гашишинов» почерпнул вдохновение в своей мрачной «галлюцинации» и к полуночи разродился стишком «Жажда небытия».
В