В военную академию требуется. Надежда Мамаева
еще простыть.
Я заплела косу и начала разминку с приседаний-отжиманий. Потом – прыжки, растяжки. Когда я стояла на одной ноге, прогнувшись в спине и пяткой второй пытаясь достать до затылка, в решетку поскреблись.
Вздрогнув, я на миг потеряла концентрацию, а за ней – и равновесие. Благо успела в последний момент выровняться и не упасть.
За решеткой стояла Кара. Промокшая, грязная, растрепанная, но воинственная зая.
– Ты обещала меня не бросать! – обвиняюще пискнула она и дернула носом.
– Как я могла тебя не бросить, когда ты удрала в кусты. Вместе с чемоданом, кстати…
– Я не удрала! – рассердилась Кара. – Это было стратегическое отступление. И пусть в этом облике даже магу не опознать во мне демона, но все же… – Она придирчиво осмотрела меня и уточнила: – Поймаешь?
У меня имелся лишь один вопрос: как перед прыжком ко мне в руки она собралась протаскивать свою упитанную хвостатую попку через прутья? Но Кара протискиваться меж железяк не стала. Она закусила ими. Как пирожными. А потом, прогрызя себе дыру, аккуратно пролезла в нее.
Я подставила ладони, в которые и упал увесистый комок меха. Судя по всему, пушистая ночью сильно нервничала и сточила изрядно и всего. Я даже боюсь представить, чего именно. Но она весьма потяжелела.
И тут я услышала, как лязгнул засов на соседней двери.
– Завтрак! – Зычное эхо полетело по коридору, отражаясь от сен.
Я схватила с пола свой картуз, убрала под него косу. Заю тоже спрятала, задвинув ее в угол за ночной горшок. Не сказать, чтобы Кара этому обрадовалась…
Когда в мою камеру вошел уже немолодой мужчина в форменной одежде, я была примерным проштрафившимся кадетом: безмятежно дрыхла на сене.
Села, нарочито потянулась, зевнула.
– Вот, смотрю, ничего вас, сорванцов, не берет, – беззлобно пробурчал он, ставя на пол миску с кашей. – Еще, поди, и выспался всласть.
Я в ответ хитро улыбнулась.
– Карцер, карцер… Надо было туалеты послать драить или репу чистить на всю академию. А то бока тут отлеживаете на дармовых харчах… – Чувствовалось, что он говорил беззлобно, скорее по привычке.
Я и не стала возражать. А чего на правду-то скажешь? К тому же я действительно выспалась…
– Плошку в обед заберу и кружку тоже!
Я беззаботно кивнула. Надзиратель ушел, а я с радостью принялась за еду. Ячменная каша оказалась клейкой и пресной, на зубах песком скрипели магические приправы, отвечающие за вкус и аромат. Но то ли они были просрочены, то ли магу, что их составлял, стоило податься не в кулинары, а в отравители… И тем не менее у меня к каше был преотличнейший соус, который может сделать изумительно вкусным даже отвратительное блюдо, – это голод.
С учетом того, что последний раз я ела сутки назад, мне было глубоко наплевать и на специи, и на то, что еда холодная. Главное – ее можно было съесть. Зая смотрела на меня как-то жалостливо.
– Что, тоже хочешь? – Я протянула ей ложку с варевом.
– Нет. –