Великая русская буржуазная революция глазами очевидца. Андрей Борисович Бриль
системы. Все это представляло собой социальное и экономическое расслоение общества, которое в догматах коммунистической веры – идеологии постулировалось недопустимым.
Наконец, в середине 80-х годов стал абсолютно виден и неоспорим результат многолетней отрицательной селекции в партийном и советском аппарате. На руководящих постах образовалась критическая масса людей, не обладавших необходимыми профессиональными компетенциями и человеческими качествами для эффективного, результативного управления экономикой и общественными процессами огромной страны. Особенно удручающим было положение в самом верхнем эшелоне власти. Члены Политбюро ЦК КПСС и генеральные секретари первой половины 80-х гг. представляли из себя кучку престарелых, смертельно больных маразматиков, которых уже никто не боялся и не уважал. Их даже не жалели. Над ними смеялись. А власть, которую не боятся, которую презирают и над которой смеются, – это основа революции.
В руководстве КПСС, в советском аппарате понимали грозную необходимость перемен, но в соответствии с монархическими правилами были вынуждены дожидаться естественной смерти всех законных наследников престола старой династии. Опасная потеря времени, но господство регламента, ритуала, косность системы и ситуативное распределение сил во власти не дали другого выбора.
Наконец, после последовательной смерти Брежнева, Андропова и Черненко в 1985 году генеральным секретарем ЦК КПСС стал М. Горбачев. С ним пришла группа руководителей нового поколения и состава.
Были объявлены перестройка и гласность: демократические реформы – свобода слова, собраний и т. п., равенство перед законом – обещали бороться с привилегиями, заговорили об открытости власти и «социализме с человеческим лицом». Это улучшило моральную обстановку в обществе и отношение к верховной власти. Горбачев стал фантастически популярен.
Но оставалась нерешенной самая главная проблема: фактическое банкротство страны, катастрофический экономический кризис, который углублялся с каждым годом и каждым месяцем. Неловкие движения вроде антиалкогольной кампании только усугубляли положение. Стало ясно, что Высшая партийная школа – абсолютно недостаточное экономическое образование для руководителей страны. И снова, как раньше, начальники собрали совет мудрецов. Собрались ученые из Института США и Канады, Института экономики мировой социалистической системы, МГУ, советники и помощники из аппарата Политбюро ЦК КПСС.
«Что делать?» – спросило перепуганное начальство, стоявшее на краю экономической бездны. Мудрецы степенно ответили: «Да, распустился народ. Раз не хотят как следует работать на барщине, стимула у них нет, – пусть-ка платят оброк[7]. Разрешим им частный бизнес, раз уж во всем мире это такое прибыльное и эффективное дело. Пусть открывают автосервисы, столовые, швейные мастерские. Конечно, командные высоты в экономике – заводы, банки, инфраструктуру – оставим в своих руках.
Оброк – одна из повинностей зависимых крестьян, заключающаяся в выплате дани помещику продуктами или деньгами. Оброк – термин, встречающийся в древнерусских памятниках вместе с термином «дань».
Оброк, оброка, муж. (ист.). При крепостном праве – одна из основных форм эксплуатации крестьян помещиками, при которой помещик взимал с крестьян натуральный или денежный сбор. Перевести с барщины на оброк. Посадить на оброк. «Ярем он барщины старинной оброком легким заменил.» Пушкин. Быть на оброке (ант. на барщине). Ходить по оброку (быть отпущенным из деревни на заработки, из которых уплачивался оброк).
Оброк – натуральная и денежная рента, взимаемая с крестьян землевладельцами и государством. Оброчное хозяйство (в противовес барщинному) подразумевало такую экономическую систему, в которой главным методом эксплуатации крестьянина было взимание натуральных и денежных оброков в том или ином их сочетании. Оброчная система позволяла крестьянину распоряжаться всем своим рабочим временем.