Скальпель, карты, третий глаз. Кое-что из жизни студентов-целителей. Натали Синегорская
не забудьте.
Поэт обиделся. Надулся. Долго дулся, минуты две примерно. Я тем временем выяснила, что правитель – это не президент. А также не мэр, не губернатор, не бургомистр и не канцлер. Он просто правит государством, вот и все.
– Каким государством-то? – спросил Поэт, прекратив дуться. Любопытство в нем всегда превалировало над обидами, за что я его ценила еще со школы.
– Нашим, – отрезала бабка. – Нашим, только древним.
– Это как?
Поняв, что мы не тронемся с места, пока не получим объяснения, Настасья Батьковна пояснила, что мы посредством ее избушки, которая может пронзать время, перенеслись в прошлое, в город-государство Бор-град, которое стояло на месте нашего Заборска задолго до христианства и языческой Руси. Короче, мы сейчас в древних временах, и правителю Бор-града очень нужна наша помощь.
Куча вопросов рвалась из нас наружу, сталкиваясь и мешая друг другу, отчего мы с Поэтом издавали лишь нечленораздельные возгласы изумления и недоверия.
– Ну, все, – сказала бабка, закруглившись с рассказом. – Хватит бекать-мекать и рассиживаться.
Она бодро вскочила, забыв про радикулит, накинула тулуп и шаль, впрыгнула в валенки и, мотнув нам головой, распахнула дверь наружу.
Снаружи был ясный зимний день. И…
Не было никакого отшиба.
Избушка стояла на широкой улице. Оживленной и очень, очень странной.
Деревянные дома-терема, высоченные, трех-четырехярусные, с резными ставнями и наличниками стояли на обеих сторонах. Словно мы попали даже не в древнюю Русь, а в древнюю-древнюю, времен, скажем, Атлантиды. Потому что терема напоминали Китеж-град.
– Ущипни меня, – шепнула я поэту.
Он ущипнул. Терема не исчезли. Все так же двигались по дороге сани, запряженные лошадьми, шли люди в старинных зипунах, тулупах, душегрейках, салопах. Кричали мальчишки, смеялись румяные барышни, громко судачили тетушки. Не грязь и нищета средневековья царствовали здесь, но наблюдалось некое величие, достаток и даже роскошь. Примерно как в Эрмитаже, только с учетом минус пары веков.
– Ну, чего вылупились? – прикрикнула Настасья Изяславна. – Рты закрыли и бегом за мной! Время не ждет!
– Почему время не ждет? – спросила я, приноравливаясь к быстрому шагу жертвы прострела.
– Потому что оно идет, а правитель нет. И не пойдет никуда, покуда хворать не перестанет. А если не пойдет, то и праздника не случиться.
– Нового года? – поинтересовался Поэт, пристроившийся к другому бабкиному боку.
– Неуч, – заявила бабка. – Новый год когда зимой праздновать начали? Вот то-то же. А у нас сейчас Большие Святки да Колядки. А в самом конце декабря – Щедрец. На главной площади будет праздник, представления. Их обычно правитель начинает большим фейерверком. А как начинать, если у него горло заболело?
Мы с Поэтом недоуменно переглянулись. Подумаешь, горло болит.
– Ну пусть не произносит речь, – сказала я. – Пусть рукой махнет, и все.
– Рукой?