Чужой Завет. Эссе. Часть вторая. Владимир Буров
уже обо всем забыли.
Потом был организовано его популяризаторство запретом в библиотеках военных городков – мало? Так теперь ишшо разик, ишшо раз от иво отречемся, – чтобы:
– Помнили-и.
Уж, Михаил Соколов-то, заснул, что ли, за рулем?
Пьют для чего?
Только для того, чтобы хоть так, наконец, заметили.
– – – – – – – – – – – —
06.11.18
Человек взял палку не для того, чтобы стать homo sapiens-om путем избиения ей непокорных, а чтобы последовать совету того козла, который учил Беатрикс Кидо и вырвал лишний глаз у Гадюки – Пэй Мэя:
– Совершать событие в два тяжеленных этапа:
– Если хочешь жить, как человек – ешь вилкой, ибо лапами едет те, кто не понял до сих пор Нового Завета:
– Хотя и будет незаметно, что при помощи, но так и так увидите, – что:
– При посредстве, – сообщил уже Владимир Высоцкий.
– – – – – – – – – – – —
07.11.18
Аверин говорит:
– Война и мир – роман Толстого – это путь героев этого романа – Пьера, там, еще кого-то к:
– Богу, – фантастика!
К какому богу, мил херц?
Единственная правда парадокса: это рассказ про пачку сигарет Родопи:
– Вот ты шары налил, – а:
– Все равно просишь, что тебе вредно, старый пень.
Путь к богу у Толстого, да, может быть, но только, как в школьном сочинении:
– Было сказано, – а вот теперь почитайте:
– Пошли и даже пришли верить, – а:
– Верят ли на самом деле – вообще не имеет никакого значения!
Имеется в виду, только одно:
– Начали молиться.
У Ивана Толстого преподавателем в университете была его одноклассница!
За это ему, может быть, кое-что простить? Но врет явно не всё, вот эта передача с Борисом Валентиновичем Авериным – нормальная. С другой стороны, он уже получил подарок за это напряженное отставание по фазе, почти, как Бродский:
– Полюбил самого Бродского в отличие от слишком придирчивых от отсутствия школьных правил правописания сестер.
Всё же Аверин – как и его ученик, Иван Толстой – практически уверены, что правду можно доказать и без:
– Нового Завета.
Вот сейчас был пример – это уже с 1-ой передачи – как вохра смеялась над женщиной, барахтающейся в канаве:
– Как можно, чтобы человек был дурно воспитан? – но:
– Норма в той ситуации воспринимается уже иначе, – ибо все в грязи, и вохра в том числе.
Это всё равно, что шли вместе в школу, а один мальчик или одна девочка нечаянно наступила на говно, еще слабо видимое при утреннем свете. Она, да, не смеется, – но и:
– На сцене актеры часто не смеются, – и именно для того, чтобы зрители:
– Верещали.
И всё потому, что радующиеся и плачущие находятся в Разных:
– Пространствах. – А это:
– Новый Завет.
Но евреи – не имея в виду физиков,