Дедейме. Стелла Прюдон
девочка родилась. Я ее как увидела, сразу сказала: «Вот мать моя!» А Довиду говорю: эту девочку я тебе не отдам, себе на воспитание возьму, она будет носить имя матери моей. А ты себе еще десять детей родишь.
– А Зина что, так и согласилась?
– А-а-а, – Ханна махнула рукой. – Зинка сначала не хотела, первенец мой, говорит, а потом Довид сказал ей: слово матери – закон, как мать скажет, так и будет. Ну она и замолчала и девочку отдала. А чем плохо? Я что, плохо ее воспитала? Не курит, не пьет, не гуляет! Хорошо воспитала и, дай бог, замуж выдам за приличного парня, не бедняка.
– Да, да, правильно сделала, что забрала и воспитываешь. Что правда, то правда: молодежь сейчас неправильно воспитывают! – Туре вздохнула и продолжила: – Ты слышала, что об Анжеле, дочери Натена, говорят? Не слышала? Вай, там что творится?! – обрадовавшись шансу первой рассказать новость, которая уже обошла весь город, но почему-то не дошла до ушей Ханны, Туре причмокнула языком и начала:
– Есть же гулящие девки на свете, вот она такая. Нашку неделю назад на машине с базара ехал, видит – она идет. Как ты думаешь, волосы рыжими не сделала-а-а?! Мини-юбка, сиськи из кофты вываливаются, идет в обнимку с русским парнем. Он что, думаешь, жениться на ней собирается? Да никогда Натен дочь за русского не даст! Значит, не девочка она уже давно, раз с русским парнем в обнимку ходит! Гулящая она стала совсем! Не то что твоя Шекер.
От чувства благодарности к Шекер – за то, что бережет честь, не гуляет, а скромно ждет своего часа, как и полагается порядочным девочкам, Туре вскочила со стула, вытерла измазанные в тесте руки о фартук и стала трепать Шекер за обе щеки. – Хорошая девочка она, не худышка, в собственном соку девочка. Мы ей хорошего жениха найдем, вот увидишь! Самого лучшего! Вон она какая чистая у тебя!
Приход помощниц наполнил кухню разговорами и ароматом домашней выпечки. Если до этого все было обыденно – женщины готовили завтрак мужчинам, то теперь стало понятно, что в доме будет торжество. Большая часть заготовок была сделана накануне: приходил молодой раввин, который, читая молитву, зарезал десять кур и одного барана, а затем женщины ощипали птицу, освежевали барана и замариновали мясо. Из кур должны были получиться пышные чуду-керги и наваристый бульон для хинкала, а из баранины – долма и ароматный плов. Меню застолий не менялось из года в год и зависело только от сезона. Летом подавали больше свежих овощей, которые зимой заменялись консервированными. А сегодня гостям готовили, кроме обычных блюд, летние деликатесы – тара[6] и чебурки с листьями крапивы.
Вдали послышался лай Мухтара – это Залмон, третий сын Натана и Ханны, пришел с базара и принес продукты к завтраку. Ханна принялась вынимать из корзины покупки: белоснежную мягкую брынзу, телесного цвета сливки, золотое домашнее масло, зернистый творог, копченую индюшку и бастурму, лаваш, овощи. Ханна раскладывала еду по тарелкам, а Мина относила их на стол.
– О, теплый хлеб! – дядя Сави отломил кусочек от лаваша и прищелкнул языком.
– А
Кавказское блюдо из зелени тара – конского щавеля – и бараньего фарша. Иногда зелень тары заменяется молодыми свекольными листьями.