«Пятая колонна» и Русская Церковь. Век гонений и расколов. Валерий Шамбаров
Князя Кирилла Владимировича, на что не имел никакого права [110, с. 293]. Позже связался и с германскими нацистами. В 1936 году они разрешили построить в Берлине русский православный храм, оплатив часть расходов за государственный счет, и Антоний писал рейхсминистру Гансу Керлю, что это «побуждает в нас чувство глубокой благодарности германскому народу и его вождю Адольфу Гитлеру и побуждает нас к сердечной молитве за его и германского народа здоровье, благополучие и о Божественной Помощи во всех их делах» [139]. Как видим, за советских безбожников, под угрозой, возносить молитвы получалось «ересью», а за нацистских неоязычников, за подачку – вполне допустимо.
Ну а Святитель Феофан Полтавский в открытом письме Антонию от 16 (29) ноября 1932 года наряду с еретическими взглядами отмечал и другое: «На одном из Соборов он доказывал полную допустимость для христианина и для иерарха состоять членом масонской организации до 18-й степени масонства». И это, в общем-то, неудивительно. Потому что сам Антоний был членом ложи «Лафайет Астория». Отсюда нетрудно понять, почему он вдруг подыграл масонам-младотуркам и Константинопольской Патриархии в операции против имяславцев. Отсюда и установки о «нравственном искуплении». Это ересь вообще не христианская, а гностическая, близкая масонству. Как видим, претендовать на «чистоту Православия» и задирать нос перед советскими собратьями зарубежникам совершенно не пристало.
У них продолжались и свои расколы. Православной Церковью в Америке управлял митрополит Платон (Рождественский), назначенный еще Патриархом Тихоном. РПЦЗ считала ее своей частью, пыталась регулировать ее. Но эта Церковь не была эмигрантской, она разрасталась уже за счет американцев, обратившихся в Православие. Она была довольно многочисленной – 8 епархий, 400 тыс. прихожан. Для большинства из них дрязги в РПЦ и РПЦЗ были совершенно чуждыми. В 1927 году Платон (Рождественский) собрал свой Синод, и была принята грамота о создании новой, «независимой автономной и автокефальной» Американской Церкви.
А в Париже митрополит Евлогий (Георгиевский), управлявший епархиями в Западной Европе, в отличие от Синода РПЦЗ, согласился признать Декларацию митрополита Сергия. Дал требуемую подписку о лояльности к СССР – хотя и добавил серьезные оговорки, что под лояльностью он понимает только аполитичность эмигрантской Церкви, а не подчинение советской власти. Таким образом, он остался под юрисдикцией Сергия (Страгородского), всячески старался оправдать его. Однако из-за этого он поссорился с РПЦЗ. Часть церковных структур и приходов, подчиненных Евлогию, возмутилась его позицией, перешла к «карловчанам». Синод РПЦЗ Антония (Храповицкого) бушевал. Принимал постановления отрешить Евлогия от служения, от управления епархиями, предать соборному суду. Он вызовы на суд проигнорировал.
Но и сам он вскоре попал в неудобное положении. В западной прессе посыпались известия о новом церковном погроме в СССР. Появилось и интервью Сергия (Страгородского), отрицавшее