Времена цвергов. Далия Трускиновская
если бы в последний день своего пребывания в замке не разогнал парчовыми рукавами грозовую тучу, которая могла побить градом крестьянские поля.
Шварценелль нарочно пришла в Шимдорн, чтобы посмотреть на мастера магии, и очень была недовольна шутками молодых придворных. Маг с юга не был целителем, как она надеялась, но он умел договариваться с дождем и снегом, нагонял и разгонял облака, что для графа, у которого в Селленберге хватало костоправов и знахарей, было куда важнее; графские земледельцы выращивали на продажу рожь и ячмень в огромных количествах, и он нанял именно того знатока, от которого для урожая предвиделась большая польза.
Молодому человеку и не полагается разбираться в тайнах, сказала она себе, пусть для него все обладатели странных способностей будут равны, беда невелика, лишь бы хоть немного уважал.
– Они владеют магией, но ее природа мне, конечно, непонятна, юнкер Рейнмар. Они – те, кто жил здесь очень, очень давно, еще до того, как из пещер вышли хозяева цвергов и сами цверги, до того, как они получили власть над вольфкопами. И что-то они о цвергах знают такое, чего не желают рассказывать. А магия… Как я поняла, раньше они обходились без нее, потом она понадобилась. Или же она была иной. Они, я думаю, вырастили ее в себе, как выращивают капусту на грядках. И она каким-то образом связана с растениями. Понимаешь, они очень, очень стары, от старости их тела истончились. И они, как растения, кормятся солнечными лучами. Во всяком случае, обычной пищи почти не употребляют. Их женщины, что смотрят за старцами, – те могут съесть и кусочек козьего сыра.
– Они – не люди?
– Нет, не люди. Хотя нашей речью владеют. Мне было сказано: раз пришла, то что у тебя на продажу? Я ответила – мой скромный дар. Было сказано: и впрямь скромный, целительница ты не из знатных, но ты готова с ним расстаться – так что выбирай иное. Я выбрала… Было сказано: жди знака, знак явится сам. Вот я и ждала. А когда увидела тебя с перетянутой рукой, то поняла – вот он, знак! Пора!
– Что – пора?
– Я двенадцать лет этого дня ждала. Я знала, понимаешь, знала, что будет беда. И у меня хранилось средство от беды – то, что убивает цверга наповал, то, что разрубает шкуру вольфкопа.
– Что же ты раньше не пустила его в ход? – возмутился юный рыцарь.
– Не могла. Дать-то мне это дали, а как употребить – не объяснили. Просто дали, назвали имя, показали картинку внутреннему взору – меч, с клинком, который словно вырастает из чаши с кровью, но клинок – зеленый, – и сделали так, что я перестала их видеть. Потом были зеленые искры, пятна, смысла их я не поняла. Я по-всякому пробовала, я хотела с этими зернами договориться… Только теперь я уразумела…
– Поздно, голубушка. Я уже не боец. Иди к кому-то другому. Убирайся, пока я не кликнул стражу.
– А я говорю – не поздно! В самый раз. Сейчас все поймешь! Я этот Зеленый Меч дорогой ценой купила, я Русдорф без лекарки оставила. Но – вот, смотри…
На шее у Шварценелль висел замшевый мешочек, а