История о гномах и сиротке Марысе. Мария Конопницкая
не унимается:
– Соседка, мне сдаётся, что это ты так бьёшь своего Яську. Пожалей его, он ещё такой маленький!
Баба опять своё:
– Он, подкидыш, такой же мой как тот злой ветер, который летает по полю.
– Хотя бы он и не ваш был, пожалейте его, больно тяжело такой крик слышать.
Тут Марися начала ещё сильней плакать.
Баба рассвирепела:
– Скажите на милость, какая милосердная!.. Защитница какая нашлась! Ступай, откуда пришла, в чужие двери носа не суй, потому что тебе прищемят его, вместе с твоею пискуньей!
Неприятно было Кукулине получить такой ответ, но так как в хате всё смолкло, то она и думает: «Ну, что на неё обижаться, – благо, она смилостивилась. Мало ли чего человек в гневе не скажет, помнить этого не нужно. Хорошо, что там всё утихло».
И она пошла дальше.
Но и краснолюдки услыхали крик своего Подзёмка и говорят один другому:
– Нехорошо! Делать нечего, надо идти на выручку.
Не прошло и нескольких минут, как – дивное диво! – в хате из-под печки начали появляться маленькие человечки в жёлтых и зелёных епанчах14, каждый в руках держит красную шапочку, низко кланяется бабе и просит, чтобы она выпустила на свободу их товарища, а они ей насыплют в передник столько талеров15, сколько он выдержит.
Смягчилось у бабы сердце, когда она услыхала о талерах, но соседка вдруг как крикнет у неё над ухом:
– Не пускай его на волю, кума, если в Бога веруешь, потому что они не отдадут твоего мальчонку, а талеры – пустое дело, ничего больше!
Баба послушалась и говорит:
– Марш отсюда! Мальчонку моего отдайте, а ваших талеров я не желаю! Убирайтесь один за другим, иначе всей компании достанется.
Гномы прижали уши. Один за другим шмыг под печку.
А баба взяла Подзёмка за шиворот и на помойку. Запищал Подзёмок словно котёнок, когда его выпустили из рук и бросили наземь, не столько от боли, сколько от страха, – потому что не знал, что с ним сделают.
Но в это время Кукулина повернулась лицом к хате, видит, – лежит бедняга на куче сора и плачет. Тотчас же она подошла к нему, отёрла ему глаза от слёз, ласково заговорила с ним, уделила ему кусочек хлеба из своего скудного завтрака, нарвала пригоршню свежей травы, подостлала под него, чтобы ему было сухо и чисто, а заметив, что солнце всё выше и выше поднимается по небу, отыскала возле рва большой лист лопуха и устроила ему палатку от зноя.
Подзёмок признательно посмотрел на вдову и, увидав, что Марыся захлопала ручонками, что ему так хорошо и чисто лежать на травке и под лопушиным листом, – улыбнулся ей и почувствовал великую сладость в сердце, великую благодарность и глубоко растрогался. «Дай Бог расплатиться когда-нибудь с вами!» – шепнул он самому себе, когда Кукулина скрылась со своей девочкой.
Она хотела было взять его с собою, да не осмелилась… Всё-таки у него есть мать, а мать, известное дело, порою
Епанча – широкий безрукавный плащ с капюшоном.
В старину – крупная серебряная монета.