Июньская соната. Девять Жизней. Валентина Спирина

      А давайте мы выйдем за рамки привычных шаблонов?

      Небо будет у нас не такое как видели прежде.

      Станет ярко-оранжевым с переливом лиловым,

      Серебром – горизонт – окантовка для царской одежды.

      Мы привыкли, цветы у нас красные, желтые, синие.

      А вот черных цветов, не рисует, не хочет природа.

      Но, ведь, черные лилии – очень, наверно, красивые.

      И не траур совсем, а каприз грозовой погоды.

      Я хочу видеть море у ног – станут пусть бирюзовыми травы.

      И сиреневых пчел, и кофейно-серебряных ос.

      Нам бордовый цветок незабудки поведает самое главное —

      Многоцветье сознания слишком жаркий нам принес.

      Черно-красные кошки, фисташковый цвет у собаки.

      Яркой охрой на озере пятна – семья лебедей.

      Словно пьяный художник на белом листе бумаги

      Акварелью и маслом рисует путь жизни своей.

      Заполняя пробелы своих незаконченных дел,

      Я возьму у художника краски, да холст и палитру.

      Неумелой рукой дирижирую кистью. Пюпитры

      Я сегодня не трогал. Не смог. Не хотел. Не посмел.

      Заполняя пробелы, где сны не свершились мои,

      Я из чувств своих тку полотно потаённых желаний,

      И я верю, что хватит мне опыта, силы и знаний,

      Чтоб на твердую землю мне выбраться из колеи.

      Заполняя пробелы, где я тебя недолюбил,

      В каждый звук я вплетаю по букве любимое имя.

      Электронный рояль оживает словами твоими.

      А я понял сейчас – до тебя, ведь, я даже не жил.

      Заполняя пробелы, в которых я не сотворил

      Ни новых сонетов, ни треков – тревожно звучащих,

      Я к истокам своим возвращаюсь всё чаще и чаще.

      Чтобы после меня этот мир в моей музыке плыл.

      На поводке-холоде, да в строгом ошейнике-безразличии,

      Чтобы не лаяла громко и далеко не убежала.

      Чтобы рядом, к ноге, соблюдая правила приличия.

      И не скулила, как сука под дождем, что мне внимания мало.

      Слово-кость «нужна» – раз в неделю, чтобы не сдохла с голоду.

      Кинуть и забыть можно на время, пока поводок от рвения не натянется.

      А ведь мы оба с тобой, дорогой, уже не совсем молоды.

      И я не попрошайка, не бомж, не подзаборная пьяница.

      Понимаю, что не должен ты мне ничего, не обещал – по-мужски, правильно.

      Но лучше бы сразу прогнал, давно бы переболела, отмучилась.

      А теперь я в любви безответной гордость свою расплавила,

      Но так и осталась никем для тебя и все, кроме меня – лучшие.

      Купи мне намордник, хочешь денег дам, а еще лучше – наручники,

      Чтобы даже писать не смогла, не кидала стихи-булыжники.

      Вот только, когда до сердца