Молодые рассказы. Илья Рыжов
отвечала, что папа один раз крупно ошибся, а мама просто не привыкла к папиным промашкам. Потом добавляла, что такое случается со всеми, «нужно, конечно, немножко погрустить, но руки опускать никогда нельзя». И в конечном итоге именно бабушка смогла вдохнуть в отца Аглаи новую надежду и силы – и всё вернулось на круги своя. Но не до конца; семья, как и раньше, начала звать друзей, ездить в путешествия, но мать раз от раза вспоминала былые времена и горестно досадовала, что её милый муж теперь не может выезжать во главе семьи.
Аглае было больно и страшно за отца. Она всегда видела его неким божеством; слушала его слова и всегда свято им верила; она любила, когда отец радостный, много шутит с ней, играется и рассказывает, пускай, и не понятные для неё ещё вещи, но такие интересные и загадочные. А когда случилась вся эта история, то Аглая целыми днями тряслась за отца, сидела в своей комнате и пыталась отвлекаться уроками. Она боялась выглядывать из своей комнаты, не дай Бог, увидит отца с серьёзным, грузным лицом, которое Аглае казалось совсем не подходящим для её доброго и сильного отца. Мама умело пользовалась Аглаиной скрытностью, говорила отцу, что, помимо прочих проблем, он ещё своим поведением пугает бедную Аглаю и делают из неё замкнутого, закомплексованного ребёнка: «Посмотри, что со своей дочерью делаешь! В кого она вырастит?»
Отец в редкие минуты подходил к дочери, старался улыбаться и не пугать её своей раздражённостью. Дочь свою он любил, как никого и никогда. Если в жизни с ним приключались «неприятные» вещи, то дочь была для него тем островком чистого счастья и искреннего благополучия, которого он пытался достичь. Ему было обидно, что дочь его дичилась в те минуты, но винил в этом только самого себя. Отчего за неделю резко поседел, осунулся, и сердце иногда кололо его в грудь.
Что бы он ни говорил, как бы ни уверял Аглаю, какие бы шутки не шутил, слова его как будто утратили прошлую божественную силу. Аглая его слушала молча, поджав головку, и видела только то, что было на самом деле – страх.
Аглая, хоть и выросла, и поумнела, и ещё похорошела, боялась многого. Ей стало страшно темноты. Она перед самым первым (и всеми последующими) сентября переживала по своей учебе. Вдруг будут новые злые преподаватели, или она не потянет материал, или она ошибется, как папа… Шёпот страха преследовал её по пятам.
Аглая оставалась живой, подвижной, весёлой девочкой, которая во всем хочет поучаствовать. В школе она знала многих, со многими из старших, младших и параллельных классов общалась, ходила гулять в больших компаниях и порой переписывалась. Однако близких и верных подруг было всего две. Она любила с ними общаться: всегда встречала их с улыбкой, каждая новая встреча была фейерверком для неё.
Три «уси» из детского сада уже давно ушли из её жизни, после того случая их общение становилось всё более редким, далёким и натянутым. И она была рада, что оно закончилось навсегда. (Марина же